— Ты хорошо с ним обращался. Тебе когда-нибудь хотелось иметь своих детей?
Нико удивленно приподнял бровь.
— Я никогда не думал об этом. Очень тяжело быть полицейским и иметь семью.
— Но это же не значит, что у тебя никогда не будет своей семьи. Мне кажется, твои родные играют важную роль в жизни Нико Дифренца?
— Очень, — с улыбкой ответил он. — В этом мы похожи с тобой.
— Да, правда, хотя мы и редко видимся, тем не менее близки.
Нико задумался, потом осторожно продолжил.
— Кроме одного члена семьи.
Кетлин удивленно посмотрела на него.
— Кого ты имеешь в виду?
— Твоего отца. Мне интересно узнать о нем.
Она пожала плечами.
— У меня его никогда не было, если не считать, конечно, момента зачатия.
— А что произошло? Он оставил вас с матерью, когда ты была еще ребенком?
— Это произошло до моего рождения, мимолетный роман.
Нико взял Кетлин за руку.
— Грустная история. Тебе тяжело было расти без отца?
— Нет, конечно, нет. Мне трудно судить о том, чего я никогда не имела.
— В это трудно поверить.
Девушка сморщила лицо.
— Ну, честно говоря, мне тоже. Но моя мама страдала больше меня, хотя никогда не показывала этого.
— Тебе неприятно говорить об этом?
— Только не с тобой. Мне никогда не было стыдно за то, что я незаконнорожденная. Те времена, когда это считалось позором, давно прошли.
— Тогда почему вы с матерью жили в таком уединении в Суонси первые шесть лет твоей жизни?
— Мне кажется, эти годы были нужны ей, чтобы смириться с тем, что произошло. И мы не всегда были одни. Наша семья часто навещала нас.
— Ты чувствовала себя счастливой в Суонси?
Кетлин улыбнулась.
— Я, да, но помню, что мать была очень несчастна, и презираю своего неизвестного отца больше всего за то, что он сделал с ней, — быстро проговорила она. — Но все это в прошлом, а меня интересует кое-что в настоящем.
— И что же?
— Итак, ты уже совсем поправился.
— Да, — согласился Нико. Кетлин кивнула.
— Я думаю о твоей работе и о том, как долго ты еще пробудешь здесь?
— Хочешь побыстрее от меня отделаться?
Нико мысленно представил всю ситуацию.
Дело Натана Ретига пока не закрыто, он где-то поблизости и ищет его. А тут еще объявился этот Куин. Нико не мог оставить Кетлин одну с этим человеком до тех пор, пока не выяснит, кто он такой и что ему нужно. Кетлин также испытывала смятение. Нико признался ей в любви, но ничего не предложил…
— Ты лучше меня знаешь, что это не так.
Он встал, наклонился через стол и поцеловал девушку на виду у всех. Потом сел, снова взяв ее за руку.
— Я знаю, что твоя работа здесь, а моя — в Бостоне. Не представляю, как, но мы решим эту проблему. Ты будешь со мной, чего бы мне ни стоило это.
«Пока все наладится, — подумала Кетлин, — хоть эти слова послужат утешением и дадут надежду». Успокоившись, она улыбнулась, а к тому времени, когда мать Томми поставила перед ними поднос с брусничным напитком и мороженым, девушка уже беззаботно смеялась.
— Я так наелась, что не смогу съесть на десерт помадку!
Прошло полчаса. Теплый ветерок волновал гладкую, сверкающую, как черно-зеленый драгоценный камень, поверхность маленькой глубокой бухточки, покачивая мачты парусных шлюпок. Деревянные здания всевозможных цветов: голубые, как яйца, малиновки, желтые, как солнце, зеленые, как лес, темно-красные, как спелая вишня, с пирамидальными крутыми крышами и окнами, заставленными геранью, стояли на берегу.
— Кондитерская прямо перед нами, — сказала Кетлин, держа Нико за руку.
— Неужели ты хочешь помадку после того, что мы только что съели на завтрак? Где ты все разместишь?
Она рассмеялась.
— Я же не говорю, что съем помадку прямо сейчас. Они продают ее навынос, — девушка многозначительно приподняла бровь.
Нико снисходительно улыбнулся. Когда у Кетлин было игривое настроение, для нее не существовало проблем.
— А, понял, навынос…
— Правильно. Мы положим ее в сумку и возьмем с собой. На вечер.
— Ты и помадка, — промурлыкал он. — Такого я даже и не ожидал!
Сделав вид, что испугалась, Кетлин хлопнула себя ладонью по лбу.
— О нет! Что же мне делать, если помадка понравится тебе больше, чем я?
Нико посмотрел на нее с любовью и желанием.
— Исключено.
— Но ты же еще не пробовал помадку, — ласково проговорила Кетлин.
— Нет, но зато я пробовал тебя.
— Попробуй еще раз, — прошептала она, прижимаясь к нему.
Вздохнув, Нико наклонил голову, чтобы поцеловать девушку, потом его язык проник в ее рот.
— Поехали домой, — страстно прошептал он.
Кетлин вздрогнула оттого, что сам того не сознавая, Нико назвал Суонси домом.
— Как только купим помадку. Кроме того, мы уже пришли…
— Здесь?
— Здесь, — кивнула она в сторону большой стеклянной витрины. — Посмотри, он собирается приготовить новую порцию.
По ту сторону витрины полный мужчина с приятным лицом выливал горячую помадку на холодную мраморную плиту.
— Это Пол Масгрудер, — сказала Кетлин. — Он владелец этого магазина.
Она прижалась к Нико, а он обнял ее за талию. Они стояли и смотрели, как Пол взял скребок и начал слоями складывать темно-коричневый шоколад.
— Что, по-твоему, я думаю, глядя, как ты стоишь перед этим окном? — прошептал Нико ей на ухо.
— Понятия не имею, — безразлично ответила Кетлин, но восхищенное выражение ее лица говорило об обратном.
Помадка уже стала толстой, и Пол щедро посыпал ее сверху орехами. Зная, что за ним наблюдают, он устроил из этого целое представление, торжественно вдавливая орехи в темную блестящую поверхность.
В стекле витрины отражались лодки в гавани, проходящие мимо люди, пес, гоняющий низко летящую птицу. Но Нико интересовало только выражение лица Кетлин, то, как она наслаждалась видом приготовления конфет.
За последние дни он уже узнал, какая Кетлин бывает разная: страстная и необузданная в постели,
