— Собирай вещи, пойдем, — произнес Дэмьен тихим зловещим голосом.
Она впилась в него взглядом:
— Ты чертовски испугал меня.
Он закрыл дверь и вошел в комнату, его длинное шерстяное пальто развевалось, словно плащ повелителя тьмы.
— Как будто ты не знала, что я приду за тобой.
— Ну, конечно, знала. Но я думала, что это будет утром. — Ей начинало казаться, что от этого человека нельзя сбежать. — Как ты узнал, где я?
— Не имеет значения.
— Олин нажаловался на меня, так?
Дэмьен поднял подбородок:
— В его обязанности входит информировать меня обо всем, что происходит.
Она вздохнула. Бедный парень. Не следовало ставить Олина в такое неловкое положение.
— Не сердись на него. Я попросила его подвезти меня, сказала, что это вопрос жизни и смерти.
— Какова бы ни была причина, он сделал ошибку, и он уволен.
Сочтя эту тему закрытой, Дэмьен наклонился и сдернул непромокаемый брезент, покрывавший пол. Тэсс наклонилась рядом, ее нога слегка заныла от этого движения. Он посмотрел на нее.
— Полы великолепны.
Когда до Тэсс дошел смысл ранее сказанного, ее бросило в жар, несмотря на то, что по спине пробежал холодок. Однако она не подала виду и легким игривым голосом спросила:
— Ты ведь не собираешься увольнять его, да?
Взгляд его синих глаз смягчился, и он слегка пожал плечами:
— Нет. Но следовало бы.
— Спасибо. — Она присела.
Дэмьен прошел и опустился на корточки среди тканей, ведер и краски. Он казался слишком красивым и безупречным на фоне всего этого.
— Ты только не исчезай больше, Тэсс. Я просил тебя оставаться в...
— Пожалуйста, Дэмьен, — она предостерегающе подняла руку, чтобы не дать ему договорить. — Я не твоя пленница, а ты не мой господин.
— Речь не о том, чтобы держать тебя в заточении.
— О чем же тогда?
— О твоей безопасности, черт возьми!
Она вздохнула:
— Это был один несчастный случай. Этого не произойдет снова.
Его глаза зажглись.
— Правильно, этого не произойдет, потому что ты возвращаешься со мной.
— Нет, — сказала она твердо.
— Нет?
Он выглядел настолько потрясенным, настолько раздраженным, она не могла не рассмеяться.
— Знаю, тебе неприятно это слышать, — произнесла она, слегка успокоившись. — Уверена, что ты не часто слышишь подобное.
— Тэсс...
— Мне тут нравится. Я чувствую себя комфортно в этом доме.
— То есть в моем доме тебе не комфортно? — нахмурясь, спросил он.
Она вздохнула. Неужели он ничего не понял?
— Дэмьен, я не могу оставаться там... с тобой.
Он иронично усмехнулся:
— Боишься того, что было вчера вечером?
— Откровенно говоря, да.
Он взял ее за руку, потом наклонился и прикоснулся губами к ладони.
— Милая, не имеет значения, где мы. В том доме или в этом.
— Значит, зачем противиться? Ты это хочешь сказать?
Она ощутила его горячее дыхание на запястье и почувствовала себя слабой. Определенно, он все еще помнил, какие места у нее самые чувствительные.
— Почему бы не дать себе волю, Тэсс?
— Я уже сделала это однажды, и все оказалось... оказалось не таким, как мне представлялось.
Он свел брови:
— О чем ты говоришь? О себе и Генри?
Она кивнула.
— Хочешь рассказать мне, что случилось?
— А тебе надо знать об этом, чтобы использовать все против меня?
Он ничего не сказал. Не согласился и не возразил.
Она выдернула руку и покачала головой:
— Я права, да? В тебе есть нечто, что заставляет причинить мне боль?
Тишина была ответом на ее вопрос. Дэмьен долго смотрел на нее, наконец сказал:
— Если я буду честен с тобой, то могу ли я рассчитывать на то же самое от тебя?
Она запаниковала. Насколько честной она может себе позволить быть с ним?
Но пока эти вопросы кружили в ее мозгу, Тэсс, взглянув на него, кивнула.
— Да, я хочу причинить тебе боль, — тихо проговорил он. — Чтобы ты хотя бы частично имела представление о том, что чувствовал я, когда ты уехала. Даже после того, как мы будем вместе, даже когда займемся любовью — и ты и я знаем, что это случится, — я все еще буду хотеть причинить тебе боль, потому что я — негодяй, злодей. — Он потянулся и коснулся ее лица кончиками пальцев. — Когда ты уехала, я стал кем-то другим — машиной, человеком без души.
Его слова ножом врезались в ее сердце. Шесть лет назад она оставила человека, которого любила, погнавшись за призрачным счастьем. Ошибка стоила ей очень дорого. Теперь пришла ее очередь сказать ему правду, и он ждал. Тэсс знала, что не откроет ему всего, но Дэмьен имел право услышать ровно столько, сколько она хотела рассказать.
— Мой брак был самообманом. — Она заметила удивление на его лице, но продолжала: — Я мечтала жить счастливо, иметь прекрасную семью. Генри обещал это, и я поверила. Когда мы познакомились друг с другом в колледже, это был простой и милый человек, но через неделю после свадьбы он показал свое истинное лицо.
— И каким он оказался? — мягко спросил Дэмьен.
Она сглотнула ком в горле:
— Скупое, манипулирующее людьми чудовище.
Дэмьен ничего не сказал, просто уставился на нее.
— Ты думаешь, я получила по заслугам, верно?
Он встал, протянул ей руку:
— Подвинься, Тэсс.
— Генри убил во мне веру и надежду.
Тэсс внезапно почувствовала усталость. Она протянула Дэмьену руку и встала на ноги.
— Ты думаешь, что я заслужила это... — снова начала было она.
Но Дэмьен явно не собирался продолжать разговор.
— Возьми свои вещи, — сказал он. — Мы возвращаемся домой.
Дэмьен сидел на табурете в магазине Ванды. Магазин давно закрылся, но когда он показался на пороге несколько минут назад, она без разговоров открыла ему дверь.
С растрепанными седеющими волосами и в таком толстом халате, что он мог сойти за зимнее пальто, Ванда налила обоим по чашке кофе, затем села рядом прилавком, с украшенным к Рождеству.
— Ну и ну...
— Знаю. Уже поздно.
