особой склонности к поддержке прихожан.
— Несомненно, ее интересуют другие вещи, — вставила герцогиня, стараясь, чтобы ее гостья чувствовала себя более комфортно.
Хью сразу же с этим согласился:
— Мама предпочитает организовывать благотворительные базары и балы, а не навещать бедняков. Она говорит, что этим она оказывает им гораздо больше помощи, чем Грейс.
Это откровение племянника заставило Грейс поперхнуться. Герцог стал хлопать ее по спине и предлагать стакан с водой, что, хоть и заставило ее прокашляться, но зато ввергло в еще большее смущение. Тепло, происходящее вовсе не от смущения, вдруг разлилось по ее жилам, когда герцог, перестав хлопать ее по спине, оставил на ней свою руку. Приложив собственную руку к груди, чтобы ослабить сердечный жар, Грейс искоса бросила на Стандена нерешительный взгляд, заставивший его тут же отдернуть руку, словно он обжегся.
Втайне довольная такой пылкой, но в то же время скромной реакцией Грейс на прикосновение своего внука, герцогиня строго спросила Хью:
— Уж не подслушивал ли ты под дверью, мальчик?
— Да я… — заикаясь, отвечал Хью. — Да нет, просто мама говорит иногда всякое.
— А ты это повторяешь, даже если это может задеть чьи-нибудь чувства, — напирала она.
— Ради Бога, не обращайте внимания, — прошептала Грейс, все еще не оправившаяся от смущения. — По крайней мере, я так делаю, в большинстве случаев. Но я действительно должна принести вам извинения за те недобрые мысли, которые я имела, пользуясь в то же время вашим гостеприимством.
Герцогиня легко махнула рукой, заявляя:
— Ну, значит, с вами все в порядке, мисс Пенуорт. Алан вас описывал как святую, но теперь, зная, что и вас иногда посещают злые мысли, я могу чувствовать себя с вами вполне свободно.
Признание герцогини удивило Грейс и ввело ее в замешательство. Но, бросив взгляд на Хью, она заметила тем не менее нехарактерный для него блеск в глазах.
— Ты себя хорошо чувствуешь? — озабоченно спросила она и подошла к Хью потрогать его лоб.
Лоб был горячий как печка.
— Ты заболел! — воскликнула она. — Давно у тебя жар?
— Недавно, — ответил Хью страдальческим голосом. — С сегодняшнего утра.
— Но почему ты нам сразу не сказал? — укоризненно, но мягко спросила Грейс. — Тебя уложили бы в постель и целый день баловали бы всячески.
Мужественно сдерживая слезы, он ответил:
— Если бы я не смог поехать, мама не отпустила бы тебя одну.
Комкая свою салфетку, Грейс воскликнула:
— Она мне никогда не простит, если эта лихорадка заберет тебя. Я должна была заметить, что ты сам не свой.
И, обращаясь к герцогу, который, подойдя к ней, встал рядом, объяснила:
— Он никогда не бывает таким болтушкой, только когда болен или испуган.
Станден осторожно взял ее за плечи, но в этом жесте не было ничего успокаивающего.
— В таком случае он пошел в свою тетю Грейс, — сказал он, отводя ее к покинутому месту за столом.
— Он не скончается раньше, чем его посмотрит доктор, мисс Пенуорт. И если мальчик и в самом деле болен, а не просто перевозбужден путешествием, для вас было бы разумнее подкрепить сейчас свои силы.
Герцог продолжал так же твердо удерживать Грейс на стуле, не давая ей встать, несмотря на то, что она порывалась снова подойти к племяннику.
— Но я должна уложить Хью в постель, ваша светлость.
— Лэтхэм проводит мальчика в его комнату, — сказал Станден, бросив на слугу взгляд, не допускающий возражений. — А наша экономка позаботится, чтобы его хорошо укутали и накормили мясным бульоном.
— Ну, это уж слишком, — воскликнула Грейс, отбрасывая салфетку и вскакивая на ноги несмотря на удерживающие ее руки Стандена. — Если вы думаете, что я дам заниматься своим племянником незнакомым людям, то вы…
Хью закашлялся, прикрывая рот салфеткой.
— Ну, пожалуйста, тетя Грейс, — сдавленно попросил он. — Я не хочу портить тебе удовольствие, правда. Просто… если будет возможность, ты зайди потом ко мне рассказать сказку, ладно?
Прежде чем она могла что-нибудь ответить, Станден непререкаемым тоном вмешался:
— Твоя тетя заглянет к тебе, но только после десерта. И, если ты еще не будешь спать, расскажет тебе сказку. А теперь скажи всём спокойной ночи, дружище; доктора я пошлю к тебе тотчас же.
Отодвинув стул назад, Хью вылез из-за стола и по ребячьи поклонился.
— Спасибо, ваша светлость, — хрипло поблагодарил он. — Прошу простить меня, мэм, — обратился Хью к герцогине. — Спокойной ночи, тетя Грейс, я очень рад, что твоя поездка состоялась, — обнимая Грейс, попрощался мальчик. И, отпустив ее, последовал за державшимся очень прямо слугой к дверям.
Когда дверь за ними закрылась, Грейс одарила герцога разгневанным взглядом.
— Если вы полагаете, что этот мальчик отправится спать, не услышав сказки, вы глубоко ошибаетесь.
Она еще больше разозлилась, когда герцог начал смеяться. Сделав останавливающий жест, он сказал:
— Ему так же необходима сейчас ваша сказка, как прыщики на лице. Дорогая мисс Пенуорт, не надо капризничать. Самое лучшее, что вы можете для него сделать, это дать ему отдохнуть. Особенно после того, как доктор Тумбс закончит свои процедуры.
И, хотя от близкого присутствия герцога она все еще ощущала жар, после его слов она почувствовала, будто вся краска сходит с ее лица. Испуганным голосом она проговорила:
— Он ведь не будет делать ему… кровопускание, не так ли?
— Кто его знает? — ответил Станден так, как будто лечение, которое назначит доктор, не имело никакого значения.
Грейс тут же бросилась к дверям со словами:
— Конечно, мне следовало бы понять, что вас это не волнует.
Но в дверях уже стоял герцог, преграждая ей дорогу. Они оказались буквально в пяти дюймах друг от друга. Грейс очень спокойно и твердо потребовала:
— Будьте так любезны, дайте мне пройти, ваша светлость. Я действительно должна быть рядом с Хью.
Сердито хмуря брови, Станден всем своим видом давал ей понять, что не намерен пропускать ее. Однако Грейс, будучи вся во власти тревожных мыслей о Хью, не отдавала себе отчета в том, что кто-либо мог позволить себе испытывать волю герцога без того, чтобы получить надлежащий отпор. Услышав, однако, сдавленный возглас ошарашенной герцогини, Грейс моментально вспомнила, кто она такая и где находится. Теперь она ожидала, что вот-вот раздастся сказанное ледяным тоном: «Что это вы о себе возомнили?» — фраза, которая всегда ставила на место людей, которые ничего из себя не представляли.
Но вместо этого со словами «Вы правы» герцог, к ее удивлению, отступил в сторону, потом добавил:
— Мы все будем друг о друге худшего мнения, если станем продолжать трапезу, будто ничего не случилось.
Прочистив горло, словно эта уступка стоила ему чувства собственного достоинства, он продолжал:
— Идите к нему и убедитесь, что он устроен вполне удобно. Вага обед доставят к вам на подносе. — И добавил с угрожающим мерцанием во взгляде: — И я ожидаю, что все будет съедено вами до последнего кусочка, иначе мне придется заключить, что и вы заразились его болезнью и также отправить вас в
