погрузил город в страх?
Тюго двинулся в сторону командного пункта, минуя арсенальные сараи, двери которых занавешивала красная материя, украшенная его гербом: белым восьмиугольником с полумесяцем Фудзивары посередине.
Сано слез с коня и пошел за Тюго. Не сделал он и десяти шагов, как его задержали двое охранников.
— Чем вам помочь, сёсакан-сама? — спросил один из них. В вежливости охранника проглядывало некоторое пренебрежение. Еще три дня назад эти люди отнеслись бы к Сано с раболепием. Он подивился тому, насколько быстро слух о его немилости достиг самых нижних эшелонов бакуфу.
— Я должен поговорить с капитаном Тюго Гишином.
Смерив его насмешливым взглядом, они начали теснить сёсакана, пока тот не попятился к воротам.
— Вопрос чрезвычайной важности. Для безопасности замка, — уточнил Сано.
Охранники переглянулись и пожали плечами.
— Идите со мной, — сказал один.
Сано в душе поблагодарил судьбу за то, что есть подчиненные, которые предпочитают перекладывать ответственность на начальников. Сопровождаемый эскортом, он последовал за Тюго к большому строению в углу двора, около высокой караульной вышки. Сано подбадривал себя надеждой, что его появление застанет капитана врасплох и заставит раскрыться. Но, когда они вошли на командный пункт, один из стражников вскинул руку, преграждая ему путь:
— Ждите.
В передней комнате командного пункта мебель отсутствовала, пол был земляной. Через распахнутую дверь в задней стене виднелся кабинет со столом, шкафами и сундуками, стены занимали доспехи, оружие, планы замка и какие-то списки. В профиль к двери на соломенном мате сидел Тюго Гишин, упираясь кулаками в бедра. Он был уже без доспехов и шлема. Черный колпак полностью закрывал голову. Слуга устанавливал вокруг капитана четыре соломенные куклы ростом с человека. Закончив, он отошел к двери и встал рядом с Сано. Он приложил палец к губам, призывая соблюдать тишину. Сёсакан кивнул, не спуская глаз с Тюго. Мышцы живота напряглись в ожидании того, что вскоре, похоже, произойдет. Сейчас он увидит, как Тюго владеет мечом. Благодаря технике мгновенного выхватывания оружия из ножен и нанесения удара капитан прославился по всей Японии.
Тюго сидел на коленях совершенно неподвижно, казалось, он не дышит. Но Сано ощущал: мощная энергия исходит от тренированного мозга, определяющего расположение невидимых целей. Сано размышлял, какой вывод следует из того факта, что капитан великолепно владеет техникой, основанной в принципе на вероломстве.
Эта техника как нельзя лучше подходит для обороны и начала поединка. Однако ее слишком часто применяют против ничего не подозревающих людей. Например, многие простолюдины погибают, оказавшись на пути у самурая, вздумавшего опробовать новый меч.
Не использовал ли Тюго свое прославленное искусство при нападении на хатамото Каибару, ренина Тёдзаву и эта, прежде чем они учуяли неладное? Не говорит ли выбор техники о том, что он готов атаковать беспомощные жертвы, застигая их врасплох? Одно Сано знал точно: чрезмерная тяга к боевым искусствам часто указывает на болезненную приверженность бусидо. Может быть, каноническое поклонение предку подвигло Тюго на убийство?
Тюго плавно вскочил на ноги и выхватил меч из ножен. Клинок, описав в воздухе белую свистящую дугу, срубил голову первой кукле. Тюго завертелся волчком и поочередно снес вторую, третью и четвертую головы еще до того, как первая коснулась пола.
От красоты и точности исполнения упражнения у Сано перехватило дыхание. Затем предчувствие опасности обожгло его, словно ледяное пламя. Он непроизвольно вскрикнул и отскочил назад. Хотя закон запрещал обнажать оружие против кого бы то ни было на территории замка, рука потянулась к поясу.
Вместо того чтобы вложить меч в ножны и опуститься на колени, как того требует упражнение, Тюго ринулся прямо к Сано, подняв двумя руками меч над головой.
Сано вытащил меч и приготовился парировать удар. Тут охранник и слуга очнулись:
— Не надо, Тюго-сан! Остановитесь!
Повиснув на плечах Тюго, они прервали атаку.
Меч капитана застыл в зените смертоносного взлета. Тюго слегка обмяк.
Сано медленно вложил меч в ножны. Еще находясь в боевом возбуждении, с часто бьющимся сердцем, он наблюдал за тем, как Тюго высвобождается из рук своих людей. Сано перевел дух, когда капитан спокойно вложил меч в ножны и снял черный колпак.
— Сёсакан-сама, — проговорил Тюго хриплым отрывистым голосом, в котором не чувствовалось ни любопытства, ни удивления. Продолговатое лицо полностью соответствовало фигуре. Широкие горизонтальные брови сходились над тонким носом. Темные немигающие глаза напоминали мертвые. Они смотрели из глубины прямоугольных провалов над острыми, как лезвие ножа, скулами. Почти вертикальные складки шли от ноздрей к тонкогубому рту. Линия скул переходила в клинообразный подбородок. Только одно нарушало геометрическую правильность облика: неровный шрам на бритом темени.
Обведя Сано и прочих мертвым взглядом, Тюго предложил:
— Забудем о недоразумении.
Капитан, наверное, имел в виду, что никто не станет докладывать в бакуфу об инциденте, а значит, ни он, ни Сано не будут приговорены к сеппуку, как то диктуют законы. Потрясенный, Сано только кивнул в знак согласия, пытаясь казаться столь же стоически спокойным, как и Тюго, и приводя в порядок роящиеся мысли.
Тюго с закрытыми глазами обезглавил четыре чучела за время, которое у обычного фехтовальщика уходит на то, чтобы высмотреть одну цель и выхватить меч. Он способен мгновенно убить и скрыться, никем не замеченный. Было и другое, что убеждало Сано: именно командир гвардии зарубил в ночной тьме Каибару, Тёдзаву, Эндо и эта.
Тюго явно хотел разделаться с ним. Это Сано почувствовал всем своим существом, хотя капитан назвал происшествие недоразумением. Инстинктивная реакция на неясную угрозу, всегда исходящую от незнакомца, или сознательная защита от человека, который может разоблачить?
— Тренировка закончена. Уберите чучела, — сказал Тюго слуге и повернулся к Сано: — Что вам угодно?
Он жестом отпустил стражников и прошел в кабинет, где принялся изучать планы замка. Сано последовал за ним. На планах размещение охранников отмечалось цветными булавками. Тюго передвигал булавки, словно генерал, планирующий сражение. Движения были нетерпеливыми, резкими и сильно контрастировали с недавней плавной грацией. То, что нападение на замок было практически исключено, не сказывалось на его увлеченности.
— Ну? — произнес Тюго.
Сано спохватился. Он увлекся сортировкой и перегруппировкой вопросов, точно так же, как Тюго булавками.
— Вам, вероятно, известно, что сёгун поручил мне поймать охотника за бундори, — сделал Сано пробный выпад.
— Ну?
Тюго вышел из кабинета.
— Оборона восточного крыла недостаточна. Немедленно пошлите туда еще отряд, — велел подчиненным.
Затем вернулся в кабинет и приступил к изучению графика дежурств. Казалось, он не замечает Сано.
— На ярлыках бундори написаны имена Араки Ёдзиэмона и Эндо Мунэцугу, — сообщил Сано. — У этих воинов были неважные отношения с вашим предком, генералом Фудзиварой.
Палец, скользивший по графику, не дрогнул. Губы разжались от раздражения — не от удивления или испуга:
— Ну?
