По крайней мере нужная нам преступница схвачена.
В гостиной они застали Мидори и Рэйко. Миловидная служанка О-хана подавала чай. Увидев вошедших Сано и Хирату, женщины поклонились. Мидори и О-хана пробормотали слова приветствия, но Рэйко не удостоила мужа ни словом, ни взглядом. Она сидела, выпрямив спину и поджав губы. Сано крепился, готовясь к противостоянию.
Мидори подняла на Хирату радостный взгляд, в котором тотчас отразилось удивление.
– Что у вас с глазом? – воскликнула она.
– Пострадал на задании, – похвастался Хирата.
– Дайте взглянуть. – Мидори вскочила и подалась к нему, чтобы осмотреть рану. – Болит сильно?
– Да нет, не особенно.
Вдруг Мидори странно изменилась в лице и отпрянула от Хираты.
– Смотрите ничего не закапывайте! – выпалила она, словно всю ее заботливость как ветром сдуло.
Сано и Хирата оторопело уставились на нее. У Рэйко дрогнула скула. А О-хана подбежала к Хирате.
– Все равно больно, – защебетала она. – Пойдемте же в кухню, я сделаю вам травяную примочку...
Увлекаемый служанкой Хирата оглянулся на Мидори. Та мгновение поколебалась и бросилась следом. Сано тем временем сел напротив Рэйко.
– Что такое с Мидори? – удивился он.
Рэйко неотрывно смотрела на чашку, которую держала в руках. На вопрос Сано она только пожала плечами. От нее так и веяло отчуждением.
– А где Масахиро?
– Спит.
Ее тихий голос звучал натянуто, а свет фонаря в чайной чашке дробился – так сильно она ее стиснула. Повисла зловещая тишина, какая бывает перед грозой; отдаленные голоса девушек звенели, словно колокольчики на ветру.
– Как ты мог арестовать ее? – произнесла Рэйко, все еще не поднимая глаз.
– А как ты могла ездить в храм и Синагаву, когда я запретил? – возмутился Сано, оскорбленный ее неучтивостью и откровенной критикой в его адрес. – Ты ведь туда ездила, да? Вот почему ты вернулась так поздно.
Рэйко пропустила упрек мимо ушей, но Сано понял, что прав.
– Ты даже не сказал, – горько продолжала она. – Не загляни я к отцу домой, так бы и не узнала, что с ней.
Сано подавил приступ ярости. По правилам Рэйко, конечно, должна была признать поражение, но и ему, если он хочет мира, лучше быть великодушным.
– Прости, что не сказал сразу. Я же не знал, чем закончится допрос Хару, да и времени не было.
– Зато знал, что пойдешь туда. Уж об этом-то ты мог предупредить!
Сано не без усилий оставил укол без внимания, заглушив и голос совести, намекающий, что он был несправедлив к жене.
– Тебе хоть известно, что Хару напала на нас с Хиратой?
Рэйко сухо кивнула.
– Ее было необходимо посадить в тюрьму, – стоял на своем Сано. – Там она никому не причинит вреда. Видела бы ты ее!
– Если бы я была с вами, ничего бы не случилось! – Рэйко гневно взглянула на него и поставила чашку.
– Скажи лучше, ты не позволила бы ей признаться! – взорвался Сано, забыв о добрых намерениях. – Ты загубила бы все мои попытки добиться от нее правды. Потому я и не сказал тебе, что готовлюсь допрашивать Хару.
– Должна тебя поправить, – вставила Рэйко с холодной учтивостью. – Я не позволила бы выбить из Хару то, что ты хочешь услышать. Ведь так все и было, если не ошибаюсь? Именно поэтому ты скрыл от меня свои планы.
'Я, может, и нажимал на девчонку, но не настолько', – сказал себе Сано.
– Она сама наболтала изрядно. Из кожи вон лезла, чтобы перевести подозрение на доктора Миву и настоятельницу. – Сано передал ей истории Хару о том, как доктор запугивал Тиэ, а Дзюнкецу-ин пыталась от нее избавиться.
– По-моему, Хару не солгала на их счет, – произнесла Рэйко, вспоминая собственные наблюдения.
– Хару созналась добровольно, – настаивал Сано. – Я задержал ее по долгу службы.
– Извини, но это признанием не считается. – Рэйко встала. – Ты так решил, но... – Она глубоко вдохнула, стараясь успокоиться, а потом сказала вымученно миролюбивым тоном: – Я знаю, ты зол на меня, но не надо срывать все на Хару.
– Ничего я не срываю! – вскричал Сано. Теперь и он встал, рассерженный ее намеками. Выходило, что ссора с женой так задела его, что он стал сажать в тюрьму невиновных! – Я пытаюсь служить правосудию, а ты мне мешаешь!
– Ты стал слишком скор на расправу! Это я пытаюсь спасти тебя от ужасной ошибки!
В комнату вошел Хирата, прижимая к глазу матерчатый комок. За ним, в слезах – Мидори. Они так и застыли, смятенно взирая на Сано и Рэйко.
– Нет, ты все-таки прекратишь вмешиваться в мое расследование и лезть к свидетелям, как сегодня!
– Я вмешиваюсь? – возмутилась Рэйко. – Да я не меньше тебя хочу справедливости, и у меня есть сведения, противоположные наветам врагов Хару. Первосвященник Анраку сказал, что душа у нее добрая.
– Мне он говорил совсем другое, – возразил Сано, вспоминая дневную беседу с Анраку. – Когда я упомянул, что Хару в тюрьме, он сказал, что так будет лучше, и предложил любую помощь, какая понадобится, чтобы завершить расследование.
По лицу Рэйко было видно, что слова мужа глубоко потрясли ее, но оторопь вскоре сменилась недоверием и, наконец, мрачной догадкой.
– Наверное, наш разговор восстановил его против Хару, – произнесла она. – Черный Лотос решил ею пожертвовать ради собственного спасения. Наверняка преступления совершили члены секты, а первосвященник ими повелевает.
Ее непоследовательность вывела Сано из себя.
– Нет, давай разберемся: либо Анраку свидетель защиты, либо злобный убийца. Обоими сразу он быть не может. По мне, он не выглядит опасным. Странноват, но не больше, чем прочие первосвященники.
– Жаль, ты не видел его во время нашего с Кэйсо-ин посещения, – возразила Рэйко.
– Нечего было его посещать, тем более с Кэйсо-ин. Я же велел держаться от нее подальше! Пока я стараюсь, оберегаю нашу семью и хозяйство, ты словно нарочно навлекаешь на нас беды!
Рэйко на миг отвела взгляд и сказала, спешно меняя тему:
– После храма я ездила в Синагаву.
Она поведала про отравленные колодцы, губительный дым, таинственную эпидемию, похищения и взрыв с пожаром в здании, принадлежавшем Черному Лотосу.
– Министр Фугатами считает, что секта затевает серьезные беспорядки. Завтра он собирается говорить об этом с советом старейшин и приглашает тебя на заседание.
– И речи быть не может, – отмахнулся Сано, негодуя, что Рэйко опять пытается втянуть его в 'священную войну', ведомую министром. – Если я открыто появлюсь с человеком сомнительной репутации, мое положение в бакуфу будет подорвано и меня вообще отстранят от расследования.
– Сходи, прошу тебя! – Рэйко протянула руки в отчаянной мольбе. – Мы должны пресечь козни Черного Лотоса и найти настоящих убийц!
