настоящая, преследователи слились в прозрачную волну… Море? Настоящее море… Бушует, рвется навстречу. Она — галька на его пути. Секунда? Две, пока ее снесет?
Мало!
Поднялась с колен, отбросила с лица спутанные волосы, выпрямилась, вопреки стихии, желающей согнуть, закрыла глаза… Не уступит.
Воздух зазвенел, переливаясь золотыми нитями. Вилла увидела себя у обрыва рядом с тем, о ком вспоминать не хочется и смотрела на него так, будто без него жизни нет, и что самое странное — он смотрел так, будто без нее и не жил вовсе.
Его нет. Их нет. Для нее нет.
Открыв глаза, отпустила сон с ускользающей ночью. Новый сумрак, и нет причин менять его на воспоминания. Прошлое с готовностью осталось в прошлом.
Оп-па! Стоит влипнуть в неприятности и утешительный приз наготове. На спинке кровати висели джинсы, светло-синие, с низкой талией, кроссовки, носки (прям день рожденья) и целая стопка разноцветных футболок. Й-е-ха!
Более интимные предметы гардероба почему-то смутили. Да, их принес друг, и здесь ничего такого, но ведь ее друг — мужчина! Не глядя, она выбрала синий цвет.
— Соня! — в комнату заглянул Чуп.
— И тебе доброе утро.
Похвалила себя, что быстро оделась, потому что хоть Чуп и зверек, а тоже мужчина.
— Не бывает здесь утра, это барские замашки, — насупился пушистик, но подошел ближе, чтобы его легче можно было погладить, только руку протяни. Когда Вилла разгадала посыл, насупился еще больше, для солидности, но ворчать перестал. — А я для тебя кофе нашел.
— Правда?
— Вот обидны мне эти сомнения: половину города перерыл.
— А где нашел?
Он почесал затылок, посмотрел хитро, ответил расплывчато:
— На той половине и нашел, где перерыл, что непонятного?
— Украл, — догадалась Вилла.
Он сморщился, как залежалый апельсин и выдал версию:
— Позаимствовал.
— Молча?
— Если бы я трубил о своих планах на весь город, к сумеркам ни одного жителя не осталось.
— Сбежали?
— Куда? — ошалел от предположения зверек. — Город как резервация. Если нарушить условия соглашения, будут последствия. Поверь, это не в наших интересах настолько же, насколько не в интересах кое-кого наше появление.
— Но Дон отсутствовал больше недели, сказал, не мог вернуться домой раньше… И Летха собиралась телепортироваться в Наб, сказала, что портал открыт… Ты что-то заговариваешься. Не мог же Дон быть в городе и просто не приходить? И Летха… не могла же она солгать, что хочет меня спасти…
Вилла осеклась под его сочувственным взглядом. Так старички смотрят на внуков, которые из песка строят вечные башни.
— Так будешь кофе?
Принципиальность и совесть протестовали, но желание это не волновало:
— Да.
Вилла следом за пушистиком зашла в кухню, и только после второй чашки позволила суетным мыслям отвлечь себя от волшебного напитка.
— А где Дон, не знаешь?
— Знаю, скоро будет, — Чуп поерзал на скамье, видимо, не желая говорить.
— А где Летха?
— С ним.
Нехорошее предчувствие лезвием прошлось по нервам. Пока она кофеи гоняет, ее друг может устроить развеселую жизнь ни в чем неповинной девушке. Нет, Летха, конечно, пыталась ее украсть и перенести в Наб, но она же не знала, что Вилла туда не собиралась!
Вот если бы в Анидат, и предварительно попрощавшись с Доном и Чупом — кто бы сопротивлялся? Одна радость, благодарность и дружба, а так… Возможно, они и подружатся когда-нибудь, хотя если Дон так ужасен, как рассказывала рыжая, мало шансов, что она еще дышит.
Нужно спешить, пока вероятность помочь ей выпутаться из передряги не скатилась к нулевой отметке. Пушистик вскочил следом.
— Ты все равно не найдешь их! — уверял, крутясь под ногами.
— Найду.
— Ты не сможешь выйти из дома!
Вилла вернула ему взгляд сердобольного старичка. Выйдет. И он тоже не усомнился, но согласиться не хотел, принялся за посуду, громко стуча чашками. Вот как бросить такого хозяйственного друга? С таким нигде не пропадешь, и такого больше не встретишь.
Дона за мытьем посуды представить невозможно. Впрочем, если бы она попросила и если бы сумела убедить, что без этого никак… Нет, он бы пригласил своих демонов, но сам и пальцем не пошевелил.
Хозяйственность, педантичность — не его недостатки, а Чупу они к лицу. Моет кружки по третьему разу, хмурит белые кустистые брови и бросает косые осторожные взгляды в ее сторону. Наблюдает.
Но помочь не спешит, и хочешь — не хочешь, придется рискнуть и вызвать силу вторично. Если она есть. Потому что Вилла вчерашнее процентов на девяносто списывала на галлюцинации. Ее украли в первый раз, да еще девушка, она разволновалась, напридумывала себе… Может так быть? Ее бы такое объяснение устроило, но… слишком оно бредовое.
Смотрим правде в глаза. Хотела суперпауэр? Держи и расхлебывай. И не мешкай, потому что Дон и Летха вряд ли о погоде разговаривают. Фух, ну, с новинкой она смирилась, еще бы и пользоваться научиться. Закрывала глаза, открывала, сосредотачивалась, что-то бормотала, но суперпауэр, прорезавшийся вчера, сегодня даже не мяукнул.
Предатель!
Возвращаемся к варианту «А»: галлюцинации. Она снова обычная корри, и корона не упадет, если попросить пушистика ласковей, а не ставить перед фактом. Она взяла узорчатое полотенце в одну руку, трижды вымытую чашку в другую, соединила.
— Мне нужно поговорить с Доном, — сказала мягко. — Он все не так понял и может погорячиться.
— Со мной поговори, — Чуп отобрал полотенце, занялся второй чашкой. — Я понятливый и не теплокровный.
— Я не хочу, чтобы с Летхой что-нибудь случилось.
— Ну… она сама должна была подумать об этом.
— Чуп…
— Я.
— Посмотри на меня.
Глаза-блюдца не отразили и капли сочувствия, только умиротворение. Без лишнего слова, Вилла вышла с кухни. Она найдет Дона, в конце концов, город не так безлюден, как фантазировал Адэр. И дверь найдет и откроет.
А если не успеет?
Должна. А с сомнениями лучше вообще ни за что не браться.
— Эй, постой! — зверек семенил следом. — Ты за подружку переживаешь, я правильно понял?
Подружки не телепортируют тебя через весь город в одних стрингах и оставляют право на собственное мнение, но Вилла кивнула.
— А если с ней все в порядке и твои переживания ей не нужны?
Вилла скрестила на груди руки — ага, рассказывай сказки. Чуп тоже скрестил руки, глядя с вызовом.
