спине и усмешке угодника. Сомнительно, что это не его настоящий образ.
Третий сидел в кожаном кресле, и Вилла видела его вполоборота. Нога за ногу, в отличие от других, одет: белоснежная рубашка застегнута на все пуговицы, кроме двух верхних, а вот на брюках пуговица отдыхала. Сигаретный дым окутывал его, со скукой, неспешно. Хаос.
Так хотелось встряхнуть его, вспугнуть с лица это выражение напыщенности, что Вилла едва не окликнула его. Он бы удивился? Или сделал вид, что ничего странного не произошло?
А два других? Продолжили бы игру?
Вилла с любопытством следила за острым коготком Летхи и повторяла про себя ее считалочку. Кто же будет первым?
И вспыхнула. Первым… А потом все трое, как Летха и говорила? И она это увидит? Это… затягивает, черт возьми, и слышать — далеко не так жарко и греховно, как видеть.
Когда считалочка оборвалась на Самаэле, Вилла вздрогнула, будто выбрали ее. А демон медленно выпустил очередную порцию дыма и сигарета, казалось, волновала его больше, чем девушка.
— Странно, неужели я? — спросил равнодушно. И подтвердил догадку Виллы: — Уступаю очередь Марбасу, докурю.
Протесты Летхи заглушили возмущенный возглас Виллы. Самаэль безразлично отвернулся, когда два демона заняли место рядом с девушкой. После первого же поцелуя Летха стихла, разомлела и сама потянулась навстречу мужским рукам.
Чуп тряс Виллу, как яблоню, но она не могла заставить себя отвернуться. Чуп, как и обещал, наступил на ногу, но уходить рано. Вдруг это морок и Летха на самом деле хочет уйти?
Как ее вырвать у демонов, Вилла не представляла, но если придется, сумеет, найдет убедительные доводы. Да вот уже нашла: Дон. Не пожелают же они ссориться с хозяином города?
Вмешаться? Или все, что происходит в комнате — полюбовно? Горящие свечи, игра в считалочки — видимость?
К видимости прибавилась слышимость — стоны. Кровать смешала тела и лица, а стоны слились в один неразборчивый, с переходом на всхлипы. Где чьи руки и ноги различить могли разве что владельцы конечностей, а Вилла следила за прытким спрутом с изумлением и страхом, что все это когда-нибудь придется повторить и ей.
Все-таки она была права, что решила так позориться в другом городе, не хватало еще после этого увидеться с тем, кто ее… Присмотрелась к Летхе. С тем, кого она… Летха снова сменила позицию… Одним словом, не хватало еще смотреть в глаза, тому, кто ее… и кого потом она…
Засмотревшись, Вилла не учла, что в фильме участие принимают не только актеры и зрители, но и режиссер. Самаэль прорычал нечто нечленораздельное и все стихло. Три демона повернули головы в сторону Виллы и Чупа. Они что… их видели?!
Она посмотрела на зверька, тот развел лапами — мол, да, все не без недостатков, и кое-что и он не предусмотрел. Никаких сомнений, что глаза у демонов и Виллы были сейчас ничуть не меньше, чем у него. Жаль, шерсти на лице нет, потому что белый мех прекрасно скрыл бы пылающее лицо.
Что-то треснуло, и Вилла почувствовала, что липкий кокон исчез. Демоны справились с удивлением, и даже Летха расхохоталась.
— Нас видно? — спросила Вилла, надеясь, что Чуп начнет отрицать.
— Я предупреждал, что у нас мало времени, но ты так увлеклась…
— И нас слышно, да?
— Я предупреждал, что могут возникнуть сложности…
Вилла молитвенно сложила руки и самым покаянным тоном, на который была способна, попросила прощения, что помешали.
— Еще на колени стань! — возмутился зверек. — Ты не должна! Тем более перед ними!
— Я и не собиралась.
— Так мило беседуете. — Самаэль бросил окурок на пол. — Но участвовать всегда приятней, чем болтать или наблюдать. Не тянет проверить?
Его серые глаза остановились на Вилле.
— Девушка. Для меня?
Его взгляд притягивал, звал, и Вилла шагнула к нему.
— Дон не узнает, — продолжал Хаос. — А мы не будем отчитываться. Тебе понравится.
И добавил, прибегнув к чарам:
— Обещаю.
Вилла покачала головой, но ноги сделали еще шаг. Истома разлилась по телу, молоточком по нервам стучал страх, но глаза демона и его обещание его приглушали.
Она и Хаос…
Остановилась, вопреки приказу, который звал, притягивал к светловолосому искусителю. Посмотрела в глаза. Красивые. И сам демон — чья-то фантазия. Быть может, ее? Чего она хочет от идеального мужчины? Чуточку доброты? Он добр к ней. Грамма красоты? Здесь с избытком. Искры юмора? Разгорится от ее смеха. А намек на харизму столь явен, что отрицать глупо.
Подходит.
И тем не менее, что-то внутри сопротивляется, тянет обратно. Обернулась. Глаза Чупа крутились воронкой, и с каждым витком морок рассеивался, но демон не отказался от предложения, прикоснулся к ее плечам, взял за руку, развернул к себе…
Нет.
Демон по-прежнему сидел в кресле, значит, его прикосновение — иллюзия. Как и ее мимолетные мысли согласиться.
— Нет, — сказала чуть слышно.
Демон задержал в воздухе сигарету.
— Нет, — уже громче повторила Вилла.
— Я хорошо слышу, — огрызнулся Хаос, взгляд его не выражал ничего, кроме легкого любопытства. — Если ты никого из нас не хочешь… — повел рукой в сторону приятелей, — зачем тогда здесь?
— Да как ты мог подумать, что она здесь за этим?! — возмутился Чуп, выйдя из уютного угла. — Ты еще на меня так подумай!
— Я не настолько самолюбив.
— Летха, — позвала Вилла, но рыжая, закутавшись в простынь с появлением гостей, покачала головой и прильнула к Марбасу.
— Ты уверена?
— Да.
— И ты была бы уверена, если бы рискнула, — усмехнулся Самаэль.
Чуп зашипел, Вилла успокаивающе погладила его, и тот притих.
— Невероятно! — изумился Хаос. — Ты понятия не имеешь, кого приручаешь, верно? Дон предпочитает держать тебя в счастливом неведении. Хочешь узнать, кто рядом с тобой?
Зверек сжался, но рука Виллы ласково прошлась по его макушке, пощекотала за ухом.
— Я знаю, — сказала она, встретившись взглядом с большими настороженными глазами. — Друг.
Чуп моргнул, выпятил гордо грудь, и покрасовавшись перед онемевшими демонами, перенес Виллу домой. Дон сидел в кухне на длинной лавке, с отвращением пил кофе из большой чашки, и колкий взгляд не предвещал ничего хорошего.
— Дон?
— Как прогулка?
— Мы… — смутилась, переглянулась с Чупом. — Ты ведь знаешь, где мы были, не так ли?
— Я знаю обо всем, что случается в городе. Предвидеть не могу. Было интересно?
Прекрасный поворот. Запирает ее в доме, дверь заставляет играть в прятки, и ждет покаяния?
— По меньшей мере, познавательно.
Молчание нарушалось сорвавшимся за окном ветром, прощальным стоном синих ромашек и сердцебиением Виллы.
— Ты не должна была выходить из дома.
