Гейдж сделала вид, что ее не задели слова. Они не должны ее задевать, не должны… но так больно…
– Что его светлость еще сказал? – уточнила графиня.
– Да ничего, он ушел к остальным гостям, а сейчас, пожалуй, готовится к танцам. Сложно ему без меня будет, но чай не в Лондоне званый вечер, справится как-то. Да, ваша светлость?
– Свободен, – отпустила камердинера графиня. Она с сочувствием посмотрела на Гейдж. – Мне жаль, дорогая, поверьте.
– Кого?
Гейдж не упала в обморок от известий, не сослалась на головную боль, спрятавшись в комнате. Она даже постаралась улыбнуться.
– Вы могли бы справиться с ролью леди Сейвудж, – с еще большим сожалением, добавила графиня.
– Ролью… – с горечью сказала Гейдж. – Тейн говорил, что я заставляю играть его в пьесе…
– Вы простите меня? – леди Сейвудж взяла за руки Гейдж, заглянула в глаза. – Простите, что заставила вас пройти через все это?
Пройти… Гейдж поняла, что даже леди Сейвудж, утверждавшая, что все сложится великолепно, идет напопятную. Но у нее была всего одна жизнь, и в запасе не было очередных десяти лет ожидания и страха: а вдруг, а если бы?
– Я поеду к нему.
Леди Сейвудж старалась отговорить и приводила разумные доводы: репутация, гордость, угроза остаться старой девой и потерять даже барона…
– Как страшно, – усмехнулась Гейдж и направилась в комнату переодеться. – Могу я взять одного из ваших слуг, чтобы показал дорогу?
Леди Сейвудж горделиво выпрямилась, отбросила в сторону разломанный от волнений веер и, обняв Гейдж, пообещала:
– Я буду рядом, и на вашей стороне, что бы ни случилось.
– Артур спит, – заметила Гейдж, – и, наверное, лучше его не будить? Вряд ли он одобрит мое решение, и мне ужасно не хочется его огорчать.
– Пусть отдыхает, – быстро согласилась графиня. – Через пол часа встречаемся.
Сейчас Гейдж стояла в холле особняка Алистера. Отец назвал ее шутом-самозванцем, камердинер Тейна – клоунессой, сам Тейн – актрисой пьесы… И если это ее роль, она должна остаться в сердце главного зрителя.
Гейдж набрала в легкие воздуха, как перед прыжком с обрыва, открыла глаза и вошла в бальный зал вслед за леди Сейвудж. Тишина сменилась ропотом, и обрывки фраз долетали с убийственной откровенностью:
– … совсем не молода…
– … он приехал один, а она… неслыханно!
– … помолвка расторгнута, видимо, будет просить его…
– … и даже не миловидна, и лицо не белоснежное… ужас…
Леди Сейвудж обвела гостей пренебрежительным взглядом, некоторым ответила на приветствие, от некоторых отвернулась. Пусть и дальше плетут паутину сплетен, но без ее согласия. Она остановилась посреди зала, Гейдж – рядом с ней. Алистер уже спешил навстречу.
– Ваша светлость, не могу передать, как польщен вашим визитом, – сказал с неподдельной искренностью.
– Взаимно, – леди Сейвудж подала руку для поцелуя, – не взирая на то, что я не получила приглашения.
– Не смел надеяться на согласие, – без раболепствия ответил Алистер и бросил любопытный взгляд на Гейдж.
– С мисс Карлейн вы, полагаю, знакомы? – спросила графиня.
– Рад вас видеть, – поклонился Алистер и поцеловал руку в изящной темно-вишневой печатке. – Какими судьбами в наших краях?
Графиня рассмеялась и, склонив голову, намеренно пощекотала нос Алистера длинным пером шляпки.
– Странный вопрос. Вы же были свидетелем, как мой сын и мисс Карлейн объявили о помолвке.
Алистер деликатно промолчал, что был свидетелем и того, как лорд Сейвудж прилюдно расторг помолвку, но сам граф молчать не собирался.
Заметив леди Сейвудж и мисс Карлейн, минуту пребывал в шоке – в голове стучали барабаны, сплетники обжигали взглядами, а ее глаза… Глаза мисс Карлейн убивали самообладание, вызывая к жизни самые черные его наклонности. Встряхнуть ее, дать пощечину! Нет, Господи, он никогда не бил женщин!
Но она заслуживала урока с розгами – видит Бог, даже если высечь придется словесно. Сейвудж пересек зал, остановился напротив мисс Карлейн. Знает ли она, как идет ей вишневый цвет? И как он ненавидит теперь вишневый цвет?! И как хотел бы украсть поцелуй, а потом, задрав ей юбки, осуществить свои угрозы с розгами?
– Какого черта вы здесь делаете? – спросил со злостью. – Я же просил вас уехать. Или просьбы недостаточно? Вас нужно умолять лишить своего общества? Хотите, чтобы стал на колени?! Может быть, тогда вы поймете, как сильно я мечтаю от вас избавиться?!
Он говорил негромко, и даже не говорил – шипел ненавистью, но любопытным было прекрасно слышно каждое слово, и ропот снова прошелся по залу:
– … на коленях ее умолял…
– … его можно понять, она же дурнушка…
– … скандал! Старая дева и такое вытворяет!
Граф насмешливо усмехнулся. Она проиграла, общество с готовностью втопчет ее репутацию в грязь, и даже пожилой сосед не возьмет ее в жены. Она будет сидеть в своей келье, грызть проклятые орешки и думать о нем!
– А она хороша в гневе, – послышался голос одного из свидетелей. Сейвудж с недовольством наблюдал за приближением Стерлинга, Гейдж – с недоумением, графиня – с большим подозрением, учитывая довольный взгляд молодого человека.
– Леди Сейвудж… – Стерлинг поклонился. – Мисс Карлейн…
Граф ушам своим не поверил, когда Стерлинг, несмотря на разыгравшийся скандал и поникшую репутацию мисс Карлейн, мягко добавил:
– Буду счастлив, если оставите за мной первый танец.
Граф был уверен, что сейчас его невеста сделает вид, что и пришла вовсе не за ним, а потанцевать со Стерлингом. Он подарил ей ядовитый взгляд, отгородился безразличием – к маскам так привыкаешь, что они врастают в кожу, – и отвернулся в поисках партии на танец для себя.
– Позволите? – услышал.
Обернулся. Мисс Карлейн просила о танце… его? Он рассмеялся и указал ей небрежным жестом на дверь.
– Если вас не устраивает Стерлинг, вряд ли найдется еще один желающий танцевать с вами!
Мисс Карлейн вздрогнула, он даже подумал – удастся ли остаться равнодушным, когда она упадет к ногам, заглянула в душу – и как только нашла? – и, не замечая смеха и гомона окружающих, спросила:
– Я уйду, но перед этим… Прощальная речь главной героини, не против? – Сейвудж пожал плечами, и Гейдж продолжила. – Я благодарна вам за откровенность, и как обещала…
Она отдала кольцо пра-пра-пра.
– Я искренне желаю, чтобы когда актеры уйдут со сцены и опустится занавес, вы не пожалели, что пьеса закончилась именно так. Прощайте, ваша светлость.
Гейдж присела в реверансе, поднялась, глядя графу в глаза, направилась к выходу. Одна из женщин наступила ей на платье, как будто случайно, и Гейдж неуклюже упала.
– Тейн! – умоляла леди Сейвудж. Но он сдержался. И даже когда Гейдж поднялась, сама, никто не подал
