момента. А вы что, вздумали завести роман с моим звукорежиссером?
— А что, у Арсена в контракте тоже прописан запрет на романы в течение ближайших трех лет?
Сергей отрицательно помотал головой:
— Нет, разумеется. В общем, гляди сама.
Ника глядела на Сергея, обнимающего стройную длинноногую брюнетку и улыбающегося фотографам. Это зрелище почему-то вызывало у нее приступ тошноты. Она отвернулась и столкнулась лицом к лицу с именинником.
— Вероника, ты потрясающе выглядишь!
Она попыталась изобразить на лице улыбку:
— Спасибо. С днем рождения тебя еще раз!
Бьенге поправил манжету угольно-черного костюма и радостно заулыбался ей в ответ:
— Я открыл твой подарок! Надеюсь, скоро он мне пригодится!
Ника недоумевающе взглянула на него:
— В смысле?
Бьенге многозначительно подмигнул ей:
— Ну, я еще не отказался от идеи погулять на вашей свадьбе…
Вероника саркастически усмехнулась и кивнула в сторону Анжелики:
— Ты, наверно, хотел сказать «на их свадьбе»?
Чернокожий весельчак бросил мимолетный взгляд на светящуюся счастьем парочку:
— Ааа, ты об этом… Ну, Вики-Лары-Анжелики — естественный недостаток его работы…
Ника поставила пустой бокал на поднос, услужливо поданный ей официантом:
— Теперь я, кажется, поняла, в чем секрет моего профессионального успеха в проекте Сергея — моя имя тоже окажется на «-ка», он, судя по всему, коллекционирует девушек с такими именами…
Бьенге обнял ее своей большущей лапищей за плечи:
— Ника, не надо… Ревность — плохое первобытное чувство. Это просто его работа — появляться в обществе красивых девушек, а иначе все скажут «Да, а Серега-то наш сдал» ну или «А не переметнулся ли он в лагерь секс-большинства шоубиза?». Ну ты понимаешь, о чем я — те, кто в нормальном мире составляют меньшинство, тут являются большинством. — Нигериец громко загоготал.
Девушка с удивлением посмотрела на него:
— А кто тебе сказал, что я ревную?
Бьенге хмыкнул в ответ, но не проронил ни слова.
Он закрыл дверь и усмехнулся, обняв Нику за талию и прижав к себе:
— Ника, мне все это здорово надоело.
Она попыталась освободиться из его объятий:
— Что же именно тебе так надоело?
Сергей поднял ее на руки и распахнул ногой дверь в спальню:
— Когда ты ревнуешь, ты становишься ужасно ворчливой.
Он опустился на кресло, посадив ее на свои колени:
— Вероника Евгеньевна, вы сегодня ведете себя просто безобразно! — И ликующе заулыбался.
Она в возмущении вывернулась из его рук и переспросила:
— Что??? Кто мне это говорит? Человек, чуть не разложивший свою хмм… — она злорадно хмыкнула, — спутницу прямо на столе при всех?
Сергей резким движением встал и, буквально придавив Нику к стенке шкафа, медленно выговорил:
— Что ж, звание аморального отщепенца надо чем-то оправдывать…
Его губы властно впились в ее, а язык требовательно проник внутрь приоткрывшегося рта. Горячие волны захлестнули Веронику с головы до ног, она уже плохо понимала, где она и что с ней. Единственным маяком в бушующем вокруг океане остался он — этот мужчина с карими глазами и взъерошенными волосами.
Едва Веронике стоило несмело ответить на его поцелуй, как Сергей понял, что почва уходит из-под его ног, и он теряет над собой последние остатки контроля. Он сгреб девушку в охапку и уложил на кровать…
Она проснулась в его объятиях и с ужасом вспомнила подробности прошлой ночи. Осторожно убрав руку Сергея, Ника встала и надела платье, которое он вчера снимал с такой поспешностью, будто в доме начинался пожар. Стараясь не разбудить его, она стянула с соседней свободной половины кровати, на которой, видимо, это и произошло, льняное покрывало с багровыми разводами и выскользнула из спальни.
Бросив покрывало в стиральную машинку, она на цыпочках прошла в кабинет Сергея. Дрожащая рука с трудом выводила «Прости меня, но ты не сдержал своего обещания, которое мне дал в мой первый день в этой квартире. Теперь я не могу сдержать своего. Те деньги, которые ты мне дал на прошлой неделе, я переведу на счет твоей фирмы».
Набросив удлиненный пиджак, она открыла входную дверь своим ключом. Постояла в проходе, окинула прощальным взглядом гостиную и вышла, оставив ключ на тумбочке рядом с венецианским зеркалом.
В ее сумочке лежали паспорт, телефон и кредитная карточка, на которой лежал весь гонорар за участие в проекте под названием «Лазарь», или «Как я опять влюбилась в того, в кого влюбляться было нельзя…».
Спустя два часа она перевела треть из этого гонорара на счет музыкальной студии Сергея Вересова. «В соответствии с ГК РФ исполнение контракта было прервано в связи с форс-мажорными обстоятельствами». «Так это обычно пишется в постановлении суда? В моем случае можно было бы сказать — я люблю его, поэтому дальнейшее сотрудничество невозможно…», — подумала Вероника Евгеньевна, смахнув последнюю слезинку со своих ресниц.
Еще через час она набрала номер Романа Лорина…
VIII глава
— Роман Борисович, все равно я найду ее. Просто если вы мне скажете правду, это будет гораздо быстрее.
— Сергей, я ничем не могу вам помочь. Я уже говорил вам, что она тем утром позвонила мне и сказала, что не сможет работать со мной. С тех пор я ее не видел.
— Слушайте, вы мне хотите сказать, что вот это, что вы там крутите сейчас по радио — «Не отпускай меня»? Это не ее работа?
— Почему? Ее. Но лично я с ней не встречался, ее координат у меня нет, кроме телефона. Никто ведь не отменял интернета, Сергей. Вы что, с ума там сошли? Я уже устал об этом говорить. До свидания!
