Виктор улыбнулся сам себе, пытаясь не выдать своего мнения на этот счёт.
— Я понимаю. Никаких голосов, летающих предметов, свечи не коптили, — Гадатель кивнул, — и не происходило ничего странного? И не происходит? Может… она открывала глаза?
Виктор поймал себя на том, что его вопросы больше похожи на игру, он не столько подводил Дэвиэну к нужной мысли, сколько играл с ней, не давая никаких ориентиров, никаких идей и зацепок о том, о чем же он говорит.
— Молодой человек, — женщина снисходительно улыбнулась, — в ее состоянии открывать глаза — не странно. Но она и этого не делала.
— Хорошо… Вы давно на Оливера работаете, Дэвиэна? — он наклонился близко-близко к одной из фотографий. На ней трехлетняя Грейс влезла в папины брюки, обмотавшись подтяжками, и смеялась в кадр. Виктор вдруг понял, что думает о ней как о человеке, который просто не мог бы обречь себя на такую смерть. В ней было что-то особенное. Необычное.
— Да, это так, — подтвердила женщина. Казалось, она не совсем понимала, что именно пытается узнать Виктор, задавая вопросы, ответы на которые были очевидны. — Он нанял меня после того, как его дочь признали… живой мертвой, — она осеклась и дернула рукой, собираясь перекреститься, но тут же замерла, глядя на Виктора. Виктор хмыкнул — его позабавило ее замешательство, словно она правда считала, что это как-то повлияет на него — и кивнул, чтобы она продолжала. — Он попросил меня приглядывать за ней как можно лучше. Сделать все, чтобы придя в себя, она снова зажила полноценной жизнью… — Дэвиэна опустила голову и замолчала, выдерживая полную сожаления паузу.
— Дэвиэна, мне… — начал Виктор, но женщина перебила его, тут же выпрямившись и строго нахмурившись:
— Вы уверены, что хотите знать подробности?
— Я не говорил, что мне нужно знать подробности, — Виктор выпрямился, устало потер переносицу пальцами и снова посмотрел на женщину. — Просто отвечайте на те вопросы, которые я задаю, а не играйте в самодеятельность, ладно?
Дэвиэна нарочито равнодушно пожала плечами и снова стала похожа на нахохлившуюся сову, недовольно смотрящую на Виктора.
— Вижу, мы договорились, — Виктор улыбнулся и снова потянулся к чашке. Чай уже остыл, но Виктору нравился его вкус. Листовой, крепкий-крепкий и очень сладкий, а теперь еще и холодный, этот чай действовал пробуждающе и помогал избавиться от озноба.
— Значит, никаких известных Вам проявлений присутствия… потусторонних духов? — Виктор задал этот вопрос, почти не рассчитывая на ответ, и Дэвиэна его ожидания оправдала.
— Как насчет… температуры в помещении?
— В смысле? — женщина непонимающе вскинула брови. Виктор махнул рукой в сторону ее свитера и пояснил:
— На улице начало осени, дождливо и холодно, но отопление еще не включили. Вы, наверняка, дома носите свитер и вязаные носки, да?
Дэвиэна задумчиво закатила глаза. Виктор на мгновение представил себе, как она сидит у кровати Грейс днями и ночами и просто вяжет. Теплые свитера, носки и шарфы.
Наконец, она ответила:
— Да, это так.
— А здесь тепло. Теплее, чем, например, в коридоре на этом этаже, — Виктор покачал головой. Дэвиэна тут же отмахнулась:
— Может, просто кондиционер включен на обогрев…
— А кто-то кроме Вас стал бы его включать? Ваша коллега?
— Саша? Нет, она не доверяет кондиционерам и подобному… — Дэвиэна криво улыбнулась, насмехаясь над таким поведением другой сиделки.
— Значит, его включили Вы? — Виктор понимал, что должен быть настойчив и убедителен.
— Нет. Может, мистер Льюис включил его?
— Бросьте, Дэвиэна. Вы бы слышали, как он работает. Чувствовали движение воздуха, — Виктор поджал губы. Он, наконец-то, сумел подобрать нужную ассоциацию — тепло в комнате Грейс казалось ему неподвижным, пока Гадатель был там, он в нем словно утопал и растворялся. — А если он купил обогреватель, то что? Где он его спрятал — в шкафу? Под кроватью? — он рассмеялся. — Оливер доверил вам решать, что полезно для его дочери. Он дальше от медицины, чем Вы, ему сложно понять…
— И что? — протянула Дэвиэна. — Здесь и летом холоднее, чем где бы то ни было.
— Бинго, — Виктор ухмыльнулся. Дэвиэна сама говорила то, что ему хотелось услышать. Почти слово в слово. — Дэвиэна, не все об этом знают, но когда чья-то душа неприкаянной бродит по какому-то помещению, то там… либо слишком холодно, либо, наоборот, слишком тепло.
Дэвиэна нахмурилась и, задумавшись, отвела взгляд.
Виктор тем временем снова взялся за рамки. Он прислушивался к тиканью часов, рассматривал трещины на рамках и царапинки на стекле, он всматривался в лица на фотографиях и пытался понять, какой же у Грейс характер.
Дэвиэна заговорила неожиданно, как и прежде:
— Допустим, Вы убедили меня.
— Это превосходно, — отозвался Гадатель, но так и не оторвал взгляда от фотографий. — Расскажите мне, возможно, она Вам снилась?
Дэвиэна замялась. Он задал ей личный вопрос, но не сомневался, что она на него ответит. Ведь мистер Льюис, наверняка, приказал ей отвечать на вопросы.
— Она снилась мне периодически, но так бывает, когда погружаешь в работу с головой, — Дэвиэна поморщилась, а потом вдруг спохватилась: — Но я помню один сон особенно.
— Чем же он вам запомнился? — Виктор снова выпрямился и посмотрел на женщину.
— В нем она со мной говорила.
Дэвиэна замолкла, кусая губы. Виктор поднялся со своего места и начал ходить по комнате, поднимая с пола смятые листы и, пробегая по написанному глазами, тут же отбрасывал их обратно. Это были чьи-то телефоны, какие-то адреса, списки продуктов. Как будто кто-то вырывал их из блокнота, мял и убирал в карман, не заметив, что промахнулся.
— Вы ничего не рассказываете, — прервал молчание Виктор. Он развернулся и посмотрел на Дэвиэну.
— Не могу вспомнить, с чего начинался сон, — отозвалась Дэвиэна. Виктор пожал плечами:
— Тогда говорите о том, о чем помните, — и прошел мимо нее, едва коснувшись ее плеча пальцами. Он остановился у окна, пытаясь рассмотреть происходящее на улице через оставленные каплями дождя узоры на стекле.
— Ладно, — вздохнула Дэвиэна. — Мне снился темный, дремучий лес. Деревья были такими высокими, что их макушки невозможно было рассмотреть, как ни пытайся. Они заслоняли своими ветвями небо, так что ни солнца, ни луны мы не видели. Мисс Льюис… — женщина сделала паузу, пытаясь припомнить что-то, — мисс Льюис была в красно-белом платье. Таком длинном, со шнуровкой на спине. Весь подол перепачканный и грязный, на ногах не было ни туфелек, ничего… Она была босая, ноги грязные и в ссадинах, как будто она уже много и давно бежит. Я это очень ярко запомнила.
Пока Дэвиэна говорила, Виктор отвернулся от окна и присел на подоконник. Он достал из кармана пиджака колоду карт, обернутую в потрепанный лоскут темно-красного бархата, отложил ткань в сторону и принялся тасовать колоду. Карты отозвались на его прикосновения своеобразной лаской, легким покалыванием, едва ощутимо обожгли кончики пальцев. Виктор улыбнулся сам себе и поднял взгляд на Дэвиэну, которая так и сидела к нему спиной. Гадатель кивнул ей, хотя и знал, что сиделка этого не видит. Он поднес к губам колоду и тихо-тихо шепнул вопрос:
— Мертва Грейс, или нет? — а после снова принялся тасовать карты. Он предполагал, что карты не станут отвечать, что они, как его мудрый спутник, не станут помогать ему в деле, которое может ему же навредить. Ведь если бы он стал искать ее, он мог бы ступить на путь медиума, а для предсказателя это было недопустимо.
Дэвиэна тихо прокашлялась и добавила:
