— Нет, просто задумалась.
— О чем?
— О том, что сегодня чудесный день.
Брэндон перекатился к ней поближе:
— Он еще не закончен.
Пейдж положила руку ему на щеку, чувствуя знакомую мягкость бородки и пытаясь представить его без нее.
— Мне слишком хорошо, чтобы двигаться.
— Ничего. — Его пальцы теребили пуговицу ее рубашки. — Все, что тебе нужно делать, — лежать спокойно, пока я делаю так, чтобы тебе стало еще лучше.
— Здесь?
— Почему нет? — Он расстегнул одну пуговицу, другую. — Мы совсем одни.
— Сюда никто не заходит?
Он покачал головой:
— Незачем.
Брэндон расстегнул оставшиеся пуговицы, развел полы рубашки в стороны и поцеловал ее грудь. Это было так приятно, что Пейдж решила поверить ему на слово.
— Если тебя это успокоит, — сказал он, расстегивая ее джинсы и запуская под них руку, — мы можем не раздеваться.
Это казалось отличной идеей, пока она не почувствовала, что безумно хочет, чтобы он вошел в нее, а это будет затруднительно, если они не разденутся. К тому времени, как на них не осталось одежды, Пейдж была так возбуждена, что ей было все равно, увидит их кто-нибудь или нет. Этот мужчина творил с ней совершенно необъяснимые вещи.
Потом они завернулись в одеяло и немного пообнимались, а еще чуть погодя, когда солнце стало припекать не на шутку, Брэндон предложил тронуться в обратный путь, передохнуть на ранчо и поехать в Уайлд-Ридж поужинать.
Обратный путь дался ей куда легче, хотя спина болела. Когда показалось ранчо, Люцифер взбрыкнул и вскинул голову; Пейдж умерла бы от страха, если бы на нем сидела она.
— Он хочет побегать, — объяснил Брэндон, натягивая поводья.
— Можешь ехать.
— Уверена? Масленка довезет тебя прямо до конюшни.
— Конечно, давай.
Брэндон развернул коня, цокнул языком, и Люцифер сорвался с места, как ракета. Пейдж в благоговейном ужасе смотрела, как они летят по пастбищу; они так подходили друг другу, что было непонятно, где кончался человек и начинался конь. Брэндон был рожден, чтобы ездить верхом. Он принадлежал этому ранчо, и, даже если оно не приносило ему больших доходов, оно было в его крови.
Когда они почти скрылись из вида, Пейдж осторожно тронула пятками бока Масленки, и та медленно побрела к ранчо. Пейдж все еще чувствовала себя странно, сидя на лошади, но уже намного увереннее, и ей было немного грустно от мысли, что она вряд ли когда-нибудь еще сможет покататься верхом.
Брэндон догнал ее у самой конюшни. И он, и Люцифер были все в мыле, но очень счастливые. Брэндон помог ей спешиться.
— Иди в дом и приведи себя в порядок. Я быстро почищу Люцифера и приду.
Пейдж быстро приняла душ, они сели в пикап Брэндона и поехали в город. Брэндон рассказал, что Уайлд-Ридж был основан на рубеже восемнадцатого и девятнадцатого веков, а теперь стал местной достопримечательностью. Пейдж понимала почему: очаровательный городок сохранил дух Дикого Запада, сочетая старинные здания с магазинами, привлекавшими туристов. Брэндон привел ее в маленькое кафе, владелица которого хорошо знала Брэндона и тут же обслужила их, несмотря на то что перед ними была очередь. Достоинства того, что ты местный, решила Пейдж. Они пили пиво, ели бургеры, и Брэндону даже удалось уговорить ее немного потанцевать.
Пейдж казалось, что каждый раз, когда она не надеялась, что им с Брэндоном станет еще веселее, он придумывал новое потрясающее развлечение. А может, это было потому, что она была счастлива с ним? Она никогда не встречала людей, похожих на него. Он был настоящим; хотя она ненавидела это избитое слово, оно подходило к Брэндону лучше всего. Он был тем, кем казался, — милым, очаровательным, хорошим человеком, чуждым притворства.
Пейдж намеревалась на этот раз точно поделить счет пополам, но Брэндон снова не дал ей сделать это. Когда она возмутилась, он отрезал:
— Моя территория, ответственность на мне.
Он всегда находил предлог, чтобы не разрешать ей платить.
Они вернулись на ранчо только за полночь. Пейдж была немного пьяна и, наверное, устала сильнее, чем думала: она забралась в постель, решила подождать Брэндона, а когда открыла глаза, было уже утро.
— Доброе утро, соня.
Она села и протерла глаза. Брэндон стоял у шкафа и одевался; его волосы были влажные, на дверце висело полотенце.
— Который час?
— Полдевятого. Ну ты и вырубилась вчера! Я отошел на две минуты, а когда вернулся, тебя было пушками не разбудить.
Пейдж потянулась и зевнула.
— Мог бы и постараться.
Он пожал плечами и натянул футболку:
— Мы оба нуждались в отдыхе.
— Но это ведь была моя последняя ночь здесь.
Брэндон подошел и сел на край кровати:
— Совсем не обязательно.
Хорошо бы.
— Ты же знаешь, что я должна вернуться на работу.
— Я не имел в виду, прямо сейчас. — Он коснулся ее щеки, убрал волосы за уши. — Возможно, ты сможешь приехать после церемонии?
У Пейдж прервалось дыхание.
— А ты хочешь? То есть я думала, что мы договорились не встречаться после церемонии.
— Ты этого хочешь? Правда?
Нет, нет, она совсем этого не хотела. И все-таки она знала, что такого рода отношения на расстоянии не жизнеспособны. К тому же у них с Брэндоном не было будущего. Они слишком отличались друг от друга.
Но разве так уж нужно было сразу и решительно все обрывать? Разве не могли они попробовать что- то новое и посмотреть — вдруг получится?
— Давай не будем строить планы, — сказала Пейдж. — Давай просто… посмотрим, как пойдет.
Брэндон кивнул:
— Отлично.
Она подсознательно ожидала, что ее ответ разочарует его, хотя бы немного, но он, похоже, был абсолютно удовлетворен ее решением. А вдруг он спросил, потому что думал, что она этого хочет, и теперь волен распоряжаться ею как захочет?
Брэндон натянул носки, посмотрел на Пейдж и нахмурился.
— Эй, ты в порядке?
Наверное, внутренняя борьба дала о себе знать. Пейдж улыбнулась и кивнула:
— Еще не совсем проснулась, наверное.
— Просыпайся. Нам пора ехать. — Он поцеловал ее, оставив на губах мятный вкус. — Мы были так заняты, что я не успел показать тебе само ранчо. Хочешь, быстренько пробежимся по нему перед отъездом?
