может быть, тогда ты поймешь, что я одна любила тебя по-настоящему все эти годы, и, может быть, тогда ты вернешься ко мне. А если что-нибудь случится со мной, эта папка окажется в твоем распоряжении, и ты сам все поймешь. Несмотря ни на что, даже сейчас, я говорю тебе - я люблю тебя, очень люблю и всегда любила тебя одного. Будь осторожен, береги себя. Полина ».
«Здравствуйте, Виктор Борисович. Не представляюсь – мое имя ничего вам не скажет, вы меня не знаете. А вот я вас знаю и знаю о вас то, что вам, несомненно, хотелось бы навсегда забыть. Но такое не забывается. Вы славно поохотились как-то летом. Вот только вместо медведя… Не буду продолжать, вдруг это письмо попадет в чужие руки. А ведь, наверное, вам очень бы не хотелось, что бы кто-то, кроме нас узнал нашу тайну? Вам при вашем нынешнем положении, думается, это очень и очень навредило бы. Вмиг лишиться всех своих непосильных трудом нажитых богатств, главное из которых ваша безупречная репутация – это ведь катастрофа в ваши-то годы. Если узнают об этом, будем называть вещи своими именами, подлом преступлении, совершенном и вами в том числе, все поспешат осудить Вас и будут злорадствовать над вашим несчастьем. И тогда крах всему, что вы создавали. Уж я-то знаю, наблюдаю за вами много лет, с того самого дня в тайге: скольких трудов стоило вам создание той жизни, которой вы живете, а ведь стоит мне только заикнуться - сбегутся журналисты, и ваше имя будет вывалено в грязи, так что потом никогда, ведь вы понимаете, никогда не отмоетесь! У меня ведь и доказательства есть, поверьте! Но пока я молчу. А в обмен за мое молчание прошу вас оказать мне посильную помощь, финансовую, разумеется. Пока сколько не жалко, а потом зависит от вашего поведения. И не пытайтесь вычислить меня. Если замечу - вам не поздоровится. На следующий же день все будет в газетах - не сомневайтесь.
Деньги передадите следующим образом. Вы должны купить билет на двенадцатое число этого месяца в пятый вагон поезда Иркутск – Москва. Думаю, для вас это не составит особого труда. Этот поезд следует через ваш город. Вы войдете в вагон, и пока поезд будет стоять на вокзале, стоянка двадцать минут, вы должны будете незаметно войти в купе № 3. Там вы найдете серый чемодан, вы положите в этот чемодан деньги и немедленно, вы понимаете, немедленно, выйдите из вагона, никого ни о чем не спрашивая, не обращаясь к проводнику. Билет купите обязательно, вас, конечно, и так могут пропустить, вы человек обаятельный вне всякого сомнения, но запомните, вы должны вести себя как обычный пассажир и не вызывать никаких подозрений. Ни в коем случае не расспрашивать проводника о том, кто едет в этом купе, не открывать занавески в купе, не выглядывать на перрон. Положив деньги, уходите немедленно, не оглядываясь, не задерживаясь. Надеюсь, вы понимаете, что если я замечу, что за мной следят, вашей успешной жизни придет конец. Деньги принесете собственноручно, никаких охранников, только вы один. И лишь в этом случае я гарантирую вам, что тайна останется между нами. В противном случае, в газетах немедленно появится рассказ о том веселом лете в подробностях, самых жутких, и с фотографиями, поверьте, я не блефую. У меня есть фотографии с места происшествия! А ведь вам-то казалось, что все похоронено вместе с… Но пока я обещаю молчать.
Жду ваших денег, а вы ждите моего следующего письма и моих дальнейших указаний».
«На ваш запрос от двадцатого марта сего года сообщаю, что Никитин Павел Анатольевич, егерь лесоводческого хозяйства «Рассвет» Сосновского района считается без вести пропавшим, так как тело его не было найдено, и живым его никто не видел. Ничего дополнительного сообщить не могу, так как не имею полномочий. Подпись: председатель лесхозяйства «Рассвет» - Иван Дербышев».
«Довожу до Вашего сведения, уважаемый Виктор Борисович, что по вашей просьбе был я в том, лесном хозяйстве, что вы мне велели, и выяснил, что лесник П.А. Никитин действительно пропал без вести в районе местной реки. Тело его не нашли, и люди говорят, что, по всей видимости, он утонул в реке, сорвавшись со скалы, коих здесь множество, во время своего обхода. Это утверждение основывается на том, вероятно, что в реке было найдено тело его старшей дочери Ольги Никитиной, которое пролежало в воде несколько дней, зацепившись за корягу, и опознать его удалось только по приметной одежке и очень длинным волосам, кои имела утопшая. Младшая дочь Елена Никитина была найдена ранее в лесу, совсем недалеко от того места, где был найден труп сестры ее. Она ничего не смогла рассказать, так как была чем-то напугана, и потеряла дар речи возможно от сильного страха. Такой страх она испытала, быть может, когда увидела, как утонули ее отец и сестра, а может, как говорят жители, она увидела медведя-людоеда, который незадолго до этого утащил в лес и задрал, так что ни косточки не сыскалось, девушку-геолога. Но это могут быть только слухи, до которых такие охотницы местные кумушки, со скуки иногда городящие неведомо что. Также я узнал, уважаемый Виктор Борисович, что девочку эту увезли, сначала в районную больницу, а затем, поскольку у нее не было родственников, в детский дом. В какой именно выяснить мне не удалось. С этим спешу откланяться с большим приветом супруге вашей Игнатий Савельевич Журавлев».
«На ваш запрос от третьего мая сего года сообщаем, что Никитина Елена Павловна действительно некоторое время проживала в нашем учреждении, но была удочерена, и выбыла с приемными родителями по месту их проживания. Сообщить - в какую семью была отдана, и в каком направлении выбыла - не представляется возможным, так как существует необходимость соблюдения тайны усыновления. Администрация детского дома № 5 города Верхнереченска».
«Здравствуй, Витя! Петр передал мне твою просьбу «по старой памяти», и, конечно, в знак нашей с тобой прежней дружбы исполняю ее с большим удовольствием. К сожалению, не уверен, что смог помочь тебе, так как было нужно. Дело в том, что тот детский дом, о котором ты спрашиваешь, давно расформирован, архивы, естественно, как это водится у нас, не сохранились, и выяснить что-либо о судьбе Никитиной Елены Павловны, так сказать путем официальным, мне не удалось. Но ты меня знаешь, я был бы не я, если бы не приложил все мои усилия, чтобы помочь тебе. Мне удалось выйти на одну женщину, которая работала в этом детдоме нянечкой, и вот она то и вспомнила, что и в самом деле была у них девочка, странная девочка, вроде немой, не говорила ничего после смерти отца и сестры, и что якобы девочку эту удочерила пожилая женщина из Краснодарского края. Она это точно помнит, потому что не хотели эту девочку отдавать, одиноким обычно отказывают в усыновлении, но эта женщина все твердила: «Отдайте ее мне, отдайте, я к морю ее повезу, я у самого моря живу, и говорить ее научу, я ведь учительница… ей у меня хорошо будет». И еще все время твердила про какую-то голубую глину, мол, у них в поселке валом этой голубой лечебной глины. И она, мол, этой глиной девочку вылечит. Долго уговаривала, наконец, решились, отдали, кто, мол, такую горемычную, немую, да еще со странностями, вроде как не в себе была девчонка, в дочери возьмет. Не знаю, Витя, насколько поможет тебе эта информация, но это все, что удалось выяснить. Рад был помочь. Ждем тебя в наши края порыбачить и поохотиться, как ты любишь.
Твой друг Сергей Нестеров».
«Ну что ж, неуважаемый Виктор Борисович. Могу сказать вам только одно – я в полном недоумении. Сумма, которой вы поделились, оказалась настолько ничтожной, что я удивляюсь, неужели так дешево вы оцениваете свою благополучие? Даже не знаю, смогу ли я справиться со своей обидой на вас, меня так и тянет отправиться в какую-нибудь желтенькую газетенку и все рассказать. То-то шуму будет! И нет у меня уверенности, что смогу с собой справиться. Но из жалости к вам, пожалуй, соглашусь на еще один финансовый взнос, и не надейтесь, что последний – спешу вас обрадовать: все только начинается! Как вы понимаете, мелочью вам на этот раз не обойтись. Вы должны принести сумму в десять раз большую, чем та, которой вы так бессовестно хотели откупиться в прошлый раз. Каким образом вы это сделаете, я сообщу вам дополнительно. Так что ждите! И готовьте ваши денежки!».
«Милый мой Витюша! С того самого дня как мы расстались с вами, я не переставала думать о вас, и часто приходила в ту беседку на набережной, где мы встречались с вами в те далекие летние вечера, когда вы отдыхали в нашем санатории. Очень обрадовалась вашему письму. Я все также работаю медсестрой, и, хотя конечно, много лет прошло с того времени, и я уже не так красива, как прежде, но все еще ничего, как говорят некоторые отдыхающие мужчины. Вот если бы вы могли приехать к нам хотя бы на недельку! Мы с
