Исцеление памяти

лучше относиться к матери.

Я с раннего детства страдал астмой. В подростковом возрасте она стала обостряться, мне становилось все хуже. Дошло до того, что на первом курсе колледжа Эсбери я не смог сдавать весеннюю сессию. Несмотря на множество молитв о моем здоровье, астма не проходила, и я принял ее как свой изъян, с которым мне надо учиться жить. Но теперь я сознательно старался возрастать во Христе и во время учебы в колледже начал более глубоко ощущать жизнь в Святом Духе. Еще я почувствовал там сильнейшее призвание к миссионерской деятельности. Господь привнес в мою жизнь четыре года учебы, две ученые степени, дал мне жену, а позже, когда мы уехали в Индию миссионерами, подарил и ребенка.

Первые десять лет наша работа шла замечательно. Однажды, когда мне было тридцать четыре года, я в молитвенном размышлении читал книгу Глена Кларка. Святой Дух обратил мое внимание на одну фразу из этой книги. В ней говорилось, что некоторые формы астмы могут быть вызваны обидой на родителей. Пораженный, я остановился. А вдруг это правда? В течение следующего часа с помощью Духа мой разум как бы очистился от какого–то непроницаемого слоя, и я начал вспоминать свои глубоко запрятанные обиды на мать. В этих воспоминаниях были подробности, которые я не прорабатывал прежде. На самом деле я все эти годы по–настоящему и не помнил о них. Святой Дух также показал мне, что я не осознавал некоторые свои истинные чувства по отношению к Богу. Я был разлучен с родителями, когда они застряли в Индии в начале Второй мировой войны. Мне было двенадцать лет, когда они уехали, и я не видел их целых восемь лет. А ведь в конце концов это Бог призвал их поставить свое миссионерское служение на первое место. О, я, конечно же, давал этому духовное объяснение, греясь в отблеске родительской славы, когда кто–нибудь говорил: «Как прекрасно, что твои родители — миссионеры». Но глубинная правда заключалась в том, что я злился на них за одинокие годы отрочества. У всех моих друзей были родители, и все они ездили на каникулы домой, к папе с мамой.

В последующие дни я поделился некоторыми из этих мыслей со своей женой, мы много говорили и молились об этом. Я простил и получил прощение. И я ощутил такое глубокое очищение и исцеление от своих обид, какого не знал никогда прежде. Но то, что случилось потом, было настоящим озарением. Поистине, сколь милостив Господь! В своих заботах мы совсем забыли о моей астме. Но о ней не забыл Бог и даровал мне то, о чем я бы никогда и не помыслил просить Его. Поверите ли, с тех пор у меня ни разу не было приступа астмы!

Я всегда сомневаюсь, надо ли рассказывать об этом, потому что боюсь, что кто–нибудь может сделать скоропалительные выводы насчет своих физических недугов. Я не имею права делать общие выводы из своего частного случая. Я могу лишь рассказать вам о своем опыте и положиться на то, что Святой Дух приведет вас к правде о том, что Он приготовил для вас. Главная причина, по которой я поделился своим личным опытом, — подчеркнуть, как важно для исцеления памяти простить других людей и получить прощение.

Основные составляющие прощения

В дни моих отроческих молитв и борений Святой Дух работал с несколькими аспектами моей проблемы обид и непрощения.

• Во–первых, мне пришлось присмотреться к некоторым очень конкретным переживаниям боли и захотеть отказаться от всех своих обид. Не затаил ли я скрытого желания каким–то образом расквитаться со своей обидчицей? Сначала я подумал: «Конечно нет!» Ведь я тогда узнал от родственников о некоторых трагических сторонах жизни мамы: об ее отце–алкоголике, который несколько лет провел в тюрьме, и о других болезненных событиях ее детства. Я мог объяснить причины множества ее невротических проблем. Но объяснить — не то же самое, что простить. Мы можем строить самые разные замысловатые психологические схемы насчет тех людей, которые причиняют нам боль, но не видеть того, что мы на них обижены.

Наконец–то я осознал, в чем моя настоящая проблема. Конечно, я понимал, в какой обстановке выросла моя мать, и поэтому простил бы ее. Но тем не менее остается и другое желание, как сказал поэт:

«Простил я обиду — и злобы
На Вас не имею теперь.
Но как же мне хочется, чтобы
Открылась в минувшее дверь.

И Вы в Вашей жизни привольной
Узнали про муки тех лет,
Как было мне горько и больно,
Как гас во мне радости свет.

Не жду я от Вас покаянья,
Мольбы о прощении, слез…
Но странное это желанье
Зачем я сквозь годы пронес?»[39]

Это одна из самых тонких форм обиды — таким путем осуществить свое желание свести счеты. Святой Дух внушил мне передать это Его попечению. Некоторые христианские терапевты полагают — и учат этому своих пациентов, — что не может быть подлинного прощения, если мы тут же не отправимся рассказывать своему обидчику (или обидчикам) о своих потаенных чувствах и не попытаемся немедленно примириться с ним или с ними. Я считаю, что это опасная теория, и мне доводилось видеть, как людям в результате таких действий приходится выносить множество мучений. Господь полагает для подобного решения проблемы Ему одному известное время (если оно вообще должно наступить). С некоторыми пациентами, например, такими, какие описаны в книге Джойса Ландорфа «Необычные люди», этого может не случиться никогда. Бог просит нас передать Ему нашу полнейшую готовность к примирению, но время этого примирения устанавливает только Он Сам. Моей первой проблемой было простить полностью и безусловно.

• Затем Святой Дух дал мне осознать еще один аспект. С того момента я стал целиком принимать на себя ответственность за то, каков я есть и как я поступаю. До тех пор у меня было превосходное постоянное извинение для всех моих неудач. Оно срабатывало автоматически — как двери в универсаме, которые сами собой открываются, когда мы входим или выходим. В чем бы я ни терпел фиаско — в своем служении, супружестве или духовной жизни, — у меня в голове включалось автоматическое извиняющее устройство и передо мной как бы загоралось табло: «Ты ошибся, потому что у тебя была такая мать. Если б только она не поступала так с тобой, у тебя все было бы в порядке; это ее вина, не твоя!» Как же удобно было жить с таким устройством! Оно гарантировало, что я (точнее, подлинная часть моей личности) в действительности никогда не совершал ошибок. С этим встроенным в меня приспособлением я мог сохранять нетронутым свой перфекционистский, нереальный суперобраз. Если я откажусь от этого, что же со мной будет? Но Дух был непреклонен: «Помни, если ты действительно простил ее, то тебе больше не нужно это извиняющее приспособление. С этих пор вся ответственность лежит только на тебе». Честно говоря, это было труднее, чем моя первая проблема.

• Потом проявился и третий момент, и он был для меня самым трудным. В потаенном уголке сердца у меня хранилось свидетельство о некой секретной сделке, торговом соглашении, которое я заключил с