давнишнюю госпожу.
- Собирай воинов, Лаарк, - наконец, приказал Арэн. - Пять сотен пойдут со мной завтра на рассвете, а остальным вели укрепиться на стенах и днем, и ночью стоять дозором.
- Меня с собой возьми, господин! - взмолился старик, но Арэн был непреклонен.
- Ты здесь нужнее. Никого в замок не пускать, и не выпускать. Всякого, кого на воровстве за руку поймают - повесить, не дожидаясь моего суда. Ты человек рассудительный, тебе только могу доверить такой приказ исполнять.
Лаарк сразу как-то скис, ссутулился, но молча принял участь. Арэн понимал его - кому охота после нескольких славных битв с рхельцами, влезать в шкуру палача? Но забрать половину воинов и оставить замок без присмотра опытного воина, дасириец не мог.
- Кого собираешь против шерсти погладить? - Халит вскинула бровь, отняла у Арэна кубок, и сделала глубокий глоток. Кажется, молоко, которое она только что пила, не утолило ее жажду. Дасириец хотел было отнять у карлицы кубок - как-никак она оставалась еще девчонкой одиннадцати лет отроду - но передумал. Рядом с коротышкой он чувствовал себя полным идиотом, и не хотел выставляться на посмешище перед своими людьми.
- Объеду деревни, что поблизости, - немного подумав, ответил Арэн. Наверное, следовало сперва поехать к отцу на выручку, но дасириец рассудил иначе. Что проку от тысячи воинов? А если забрать и их, тогда замок не выдержит осады. Нужно подготовить тылы, а после думать, как поступить. Арэн чувствовал себя обманутым - чего ради был тот поход в Северные земли, если отец сделал по своему, не дождавшись его возвращения?
- Мудрое решение, господин мой, - поддержала Тэлия. - Если не приструнить крестьян сейчас, они в конец отобьются от рук. В этих землях всегда был хозяин, и он следил за порядком. Так должно оставаться всегда, пока стоит Замок всех ветров.
Арэн понимал, что говоря о хозяине, женщина имела в виду вовсе не своего нового мужа, а того, первого, который давно лежал в земле. Тэлия продолжала хранить ему верность. Дасириец помнил тот день, когда впервые переступил порог замка. То случилось в день их брачных обещаний. Арэн опередил ее, сказав, что уважает ее утрату и не станет принуждать делить с ним супружеское ложе. Тепла в глазах дасирийки от таких слов не прибавилось, но и злость испарилась.
Сейчас Тэлия смотрела на Арэна немногим лучше, чем в тот день. Наверное, подумал Арэн, она никогда не смириться с тем, что боги отобрали у нее все, оставив взамен лишь молчаливые камни замка и нового мужа. Но и за замок она цепляется сильнее, чем за человека, с которым ее соединили служители.
- Я сделаю все, что будет в моих силах, и сверх того, если боги будут благосклонны. - Арэн поднялся. Сон тяготел над ним, словно туман, и у дасирийца не осталось сил противиться. - Вы, - он кивнул на разведчиков, - поедете со мной. По пути расскажете, как можно добраться до замка Баарака. Выступаем сегодня на закате.
- Кто же в ночь едет, господин? - Капитан развел руками.
- Я еду. В ночь-то нас наверняка никто не станет ждать. Вот и наведем шороху.
- Я могу с вами поехать, - как бы между прочим предложила Халит. Стоило Арэну освободить кресло, карлица тут же пристроилась в него. - Еще одного дракона начаровать не обещаю, но у меня есть парочка колючек про запас.
- Вот и прибереги их до моего возвращения.
- Я буду полезной, Арэн, ты просто...
- Халит, - дасириец хмуро посмотрел на нее, и карлица, под его взглядом, вжалась вглубь кресла. На короткий миг в ее глазах отразился детский страх, выпуская на волю перепуганную девчонку. - Вы с Тэлий управляетесь с замком лучше моего. А я мужчина и мой удел охранять женщин, с которыми меня соединили волей богов.
Карлица больше не спорила, но дуться не перестала.
Раш
Он отчаянно держал пищу в себе, но желудок, возмущенный переходом через портал, противился. Наконец, Раш сдался, согнулся пополам, упал на колени, и его стошнило. Трава под ладонями - густая и коротка, как медвежья шерсть, и вся в мелких колючках. Карманник почувствовал их только, когда нутро немного успокоилось. Вытер рот ладонью, посмотрел на занозы, что засели глубоко под кожей.
- Вставай, неженка. - Фархи пнула его носком сапога. - Не успели домой воротиться, как тебя наизнанку выворачивает. Гляди, как бы Темная госпожа на тебя не рассердилась больше, чем она сердится сейчас.
Раш поднялся, выдернул несколько колючек из ладоней, и осмотрелся, выискивая взглядом Хани. Северянка лежала на платформе телепорта, но глаза ее были приоткрыты. Карманник мысленно с облегчением вздохнул.
Если он не ошибся в своих расчетах, с того дня, как Фархи их поймала, солнце вставало и уходило за горизонт десять раз. Раш до последнего думал, что они отправятся на Румис вплавь, как было в те времена, когда они жил со своими родичами. На такие случаи румийцы испытывали старые хитрые способы и деньги, чтобы зафрахтовать корабли пиратов. Та-хирцы никогда не гнушались денег, хоть бы из каких рук не сыпалось золото. Между пиратами и румийцами существовал молчаливый договор, и каждая из сторон исправно ему следовала.
Но Фархи повернула обратно.
Раш сомневался в своих предположениях долго, до тех пор, пока они не миновали Рагойр. Пополнив запасы еды и питья, Фархи повела их дальше, в Северные земли. Румийка старалась держаться побережья. Здесь было много талого снега, и дорога шла медленно, но девушка упрямо следовала выбранному пути. Это настораживало. Зачем мучить лошадей, терять драгоценное время, когда неподалеку есть вполне пригодный путь. Раш не сомневался, что и его размыло, но все лучше, чем так.
Шли дни, а они все больше уходили на север. Когда дорогу им перегородил горный хребет, румийка повела лошадь вверх по склону. Чем дальше в гору уходили лошади, тем отчетливее карманник слышал запах серы и пепла. Откуда, если Сьег остался далеко на востоке? Да и то - не могло же там до сих пор полыхать? Ночью горизонт оставался чист, не было на нем никакого алого марева, а за все время пути Раш не заметил ничего, что хоть бы отдаленно напоминало дым.
- Зачем ты ведешь нас в Пепельные пустоши? - однажды спросила румийку Хани.
- Затем, что там лежит путь домой, - ответила та.
- Что за пустоши такие? - вмешался Раш, но никто ему никто не ответил.
Только вечером, когда они остановились на привал, Хани придвинулась к нему поближе. Фархи не держала северянку в цепях и веревках, зато на Раша накинула румийскую петлю: ошейник, зачарованный специально на речь хозяина. Стоило Фархи сказать слово - и Раша прошибала молния или сковывал холод. Бежать в таком стал бы безумец, и потому сестра большую часть времени пребывала в спокойствии и добром расположении духа.
- В Пепельных пустошах живут только шараши, - потихоньку сказала Хани. - там нет никого живого, нет ничего, только голая земля, кости несчастных людей и шараши, которые днем и ночью глодают их.
- Ну, что-то наверняка есть, раз моя сестрица так отчаянно туда торопится.
Северянка пожала плечами. Она выглядела растерянной и грустной, но не испуганной. Раш мало знал артумцев, но кое-что заприметил. Все они боялись людоедов, и к границам Пепельных пустошей носили только тех, кто прогневил богов или отмеченных темной богиней. Хани должна была дрожать от одного упоминания тех мест, но девушку скорее мучала тревога. Да и то карманник не стал бы спорить, родилась та тревога от близости враждебных земель, или северянку беспокоило другое. Но он не хотел расспрашивать - что толку бередить свежие раны? Лучше подумать о том, как выбираться с Румоса. О побеге карманник даже не помышлял. Фархи достаточно безумна и жестока, чтобы придавить его румийским ошейником. А в качестве трофея будет достаточно и отрубленной головы. Пусть, это не так хвастливо, как привести беглеца-брата на поводке, словно раба, но все лучше, чем вернуться ни с чем. Но как уходить с Румоса, Раш не знал. Первый побег ему удался по счастливому стечению обстоятельств. После того, карманник начал верить, что каким-то богам он надобен, раз они его уберегли. Та-хирский корабль-
