рассказать. А дочурка у меня вообще ничего не знает — когда мы в первый раз переехали, ей всего три годика было. Сейчас она студентка у нас уже. Я же говорю, это было очень давно, понимаете?
— Понимаю, — сочувственно пробормотала я, хотя ровным счетом ничем помочь этой женщине не могла.
— А, может быть, какие-то особые привычки у вашего мужа сохранились с прошлой службы? — Спросила я. — Ну, те самые, «фирменные», по которым можно опознать работника спецслужб.
— Может быть, и сохранились, — задумалась Анна Николаевна. — Но откуда о них знать простой старушке, Ираиде Михайловне?
— Кто знает, может быть, у Ираиды Михайловны тоже есть некие личные тайны, — задумчиво покачала я головой.
— Лариса, я не хочу Вас пугать, — прошептала Анна Николаевна. — Но, кажется, скоро нас ждет нечто ужасное. Я даже боюсь загадывать, что именно…
— Я знаю, — ответила я, стараясь сохранять спокойствие. — Знаю. Анна Николаевна, — обратилась я к ней.
— Что?
— Если вдруг нужно чем помочь. С деньгами там сложно… Еще с чем-нибудь. Вы обращайтесь, хорошо? — Предложила я.
— Спасибо…
Вечером, вынося мусор, я снова столкнулась с нашей соседкой. Она, по всей вероятности, хотела куда-то выйти из дома, но, увидев меня, быстренько захлопнула дверь и затихла.
— Ираида Михайловна! — Позвала я ее. — Можно Вас на минуточку?
За дверью было тихо. Теперь бабульке, видимо, весь двор будет в ножки кланяться и обегать за три километра. Потому что только ленивый не знал, что из-за нее посадили соседа.
Об этой даме поползли слухи. Через некоторое время стало известно, что тишайшая Ираида Михайловна была бывшей партийной активисткой, а по роду занятий учетчицей на заводе. Ни детей, ни мужа не нажила, но «товарищи по борьбе» регулярно присылали ей какие-то деньги и подарки, не забывали. Так и жила старушка, но с тихой тоской вспоминала те самые годы, когда «справедливость торжествовала», «все были равны» и не разъезжали нагло по дорогам на ЛэндРоверах.
То, что за Антоном Кирилловичем пожаловали «из органов» — оказалось случайностью. Ираида Михайловна вовсе не знала, что ее сосед имел какие-то особые секреты. Ей-то двигало элементарное желание насолить более состоятельному человеку. Но когда она позвонила и доложила, что, дескать, нужно проверить соседа — не укрыл ли чего — и стала описывать особенности его поведения, на том конце провода насторожились. Видимо, у Антона Кирилловича остались какие-то годами выработанные навыки, которые обычным людям в глаза не бросались, зато коллеги сразу были готовы его опознать. Таким образом, стали поднимать его биографию, нашли нестыковки, а затем приехали и забрали. Нелепо.
Может быть, Ираида Михайловна и на меня бы донесла — просто побаивалась. Слышала, что я постоянно общаюсь с государственными чиновниками и наивно полагала, что «у меня там всё схвачено». Если бы она предположила, что я такой же предприниматель, как и Антон Кириллович, по мою душу бы тоже пришли — даже не сомневаюсь.
Глава 11
Увольнения в «Техникс ЛТД» и перемена власти
С утра я приехала в офис «ЛегалМедиа» и сразу же отправилась к Евгению:
— Женя, ты представляешь, уже началось! — Сходу доложила я ему.
— Что началось? — Спокойно спросил он меня.
— Аресты! Аресты начались! — Выпалила я. — У нас соседа арестовали якобы за укрывательство от налогов. А на самом деле он ничего не укрывал, он просто работал где-то в органах раньше…
— Да? Как интересно, — задумался Евгений. — И что же он делал в этих органах?
— Не знаю, — растерялась я. — А что в них можно делать?
Евгений засмеялся. Такой наивной дамочки он, наверное, уже давно не видел.
— Ларис, — сказал он. — Ты все преувеличиваешь. Сейчас действительно не 1933-й год и даже не 1993-й. Вот не выискивают шпионов по подъездам и не сажают каждого бывшего работника МВД. О чем ты таком говоришь?
Я подалась вперед и понизила голос:
— Женя, а ты не знаешь, в каких организациях человека способны убить, если он отказывается от сотрудничества?
Евгений вдруг побледнел. Я поняла, что задала достаточно неожиданный вопрос, поэтому Женя не успел сообразить, как среагировать. Но быстро взял себя в руки и сухо ответил:
— Есть такие подразделения. Точнее, одно такое подразделение — отказ от сотрудничества расценивается как государственная измена. А государственная измена — это расстрел.
— Что за подразделение? — В лоб задала я вопрос.
— «Группа Б».
— «Группа Б»? Что это такое?
— Ну, что ж… — Евгений вздохнул и начал объяснять. — «Группа Б» — это специальная служба, которая занимается подготовкой международных террористических актов. К организованной преступности это подразделение никакого отношения не имеет. Это официально созданная государственная структура. Изящно зовется «коррекционной службой»…
— Коррекционной в каком смысле? — Спросила я.
— В том смысле, что если надо… хм… скорректировать государственный строй какой-нибудь не очень дружественной державы, — то это делается «Группой Б». Разрабатывается план, ведется работа с чиновниками соответствующего государства, находятся лидеры общественного мнения, на которых оказывается давление. А рычаги стары как мир — тщеславие и жажда власти. Если посулить властолюбцу трон и денег, особенно если этот трон ему в этой жизни не сильно светит — он будет готов хоть родную маму продать. Не то, что Родину.
Я поморщилась. Гадко.
— А кого в эту организацию вербуют? — Спросила я.
— Есть несколько принципов, по которым сотрудник органов внутренних дел или спецслужб попадает в «Группу Б», — стал перечислять Евгений. — Во-первых, самое главное условие — это спецподготовка. Сотрудники «Группы Б», как правило, выпускники высшей школы ФСБ, высшей школы милиции, высших военных училищ, также еще нескольких учебных заведений. Случайных людей нет.
— Интересно…
— Во-вторых, важна биография и образ жизни, — продолжил Нежин. — Желательно, чтобы у будущего сотрудника было минимальное количество близких родственников. А лучше вообще ни одного. Сирота — идеально. Это дополнительная гарантия отсутствия утечки информации. Человек, который попадает в «Группу Б», не должен чем-то сильно выделяться среди окружающих ни физически, ни характером. Это явно не медийное лицо, не телезвезда, не известная всем личность. В-третьих, знание иностранных языков. Минимум один свободно. Ну, и, в-четвертых, определенные моральные качества. Человек должен быть, с одной стороны, стрессоустойчив, с другой стороны — не отягощен различными этическими соображениями…
— То есть туда априори мерзавцев набирают? — Назвала я вещи своими именами.
— Ну, если откровенно, то да, — кивнул Евгений.
— А вот то, что ты мне сейчас это рассказываешь, — ласково сказала я ему, — это не опасно? Может быть, у тебя будут какие-то неприятности в связи с этим?
Евгений весело засмеялся:
— Ты явно читаешь слишком много детективов. Существование «Группы Б» абсолютно никак не замалчивается. Ты ведь знаешь, например, про «Альфу»?
