Волшебница Шалотт и другие стихотворения

Of life — I say, that time is at the doors
When you may worship me without reproach;
For I will leave my relics in your land,
And you may carve a shrine about my dust,
And burn a fragrant lamp before my bones,
When I am gather’d to the glorious saints.

While I spake then, a sting of shrewdest pain
Ran shrivelling thro’ me, and a cloudlike change,
In passing, with a grosser film made thick
These heavy, horny eyes. The end! the end!
Surely the end! What’s here? a shape, a shade,
A flash of light. Is that the angel there
That holds a crown? Come, blessed brother, come.
I know thy glittering face. I waited long;
My brows are ready. What! deny it now?
Nay, draw, draw, draw nigh. So I clutch it. Christ!
’Tis gone: ’tis here again; the crown! the crown!
So now ’tis fitted on and grows to me,
And from it melt the dews of Paradise,
Sweet! sweet! spikenard, and balm, and frankincense.
Ah! let me not be fool’d, sweet saints: I trust
That I am whole, and clean, and meet for Heaven.

Speak, if there be a priest, a man of God,
Among you there, and let him presently
Approach, and lean a ladder on the shaft,
And climbing up into my airy home,
Deliver me the blessed sacrament;
For by the warning of the Holy Ghost,
I prophesy that I shall die to-night,
A quarter before twelve.

But thou, О Lord,
Aid all this foolish people; let them take
Example, pattern: lead them to thy light.

СИМЕОН СТОЛПНИК

Пусть я — ничтожнейший из всех людей,
Коростою греха покрытый, чуждый
Земле и небу, лакомый кусок
Для богохульных и безумных бесов, —
Надежд своих на святость не оставлю,
И буду восклицать, скорбеть, рыдать,
Стучать грозой молитвы в двери неба.
Спаси, Господь, избави от греха.

Великий, справедливый, крепкий Боже,
Сверши, чтоб не напрасно тридцать лет,
Утроенных мученьями моими,
В жару и холод, в голоде и жажде
Я выносил страданья, горечь, боль,
Как знаменье меж небом и землей
Все на столпе своем претерпевая:
Снега, дожди, морозы, ветер, солнце,
Надеясь, что не кончится сей срок,
Как Ты меня в покой к Себе восхитишь,
Истерзанному телу дав награду:
И ризу белую, и пальмы ветвь.

Внемли, Господь: вовек не прошепчу,
Не выдохну и тени недовольства.
Ведь боль, усиленная в сотни раз,
Была бы легче в сотни раз, чем бремя
Свинцовой тяжести греха, сломившей
Мой дух перед Тобой.

Господь, Господь!
Ты знаешь, что вначале было легче
Мне все сносить — я был здоров, силен;
И пусть от холода стучали зубы,
Что ныне выпали, а борода,
Покрывшись льдом, сияла в лунном свете,
Крик филина я заглушал псалмами
И песнопеньями — и часто видел,
Как ангел молчаливо мне внимал.
Теперь я ослабел: конец мой близок;
Надеюсь, близок — я почти оглох,
И еле слышу изумленный говор
Внизу столпа; к тому ж почти ослеп —
Знакомый луг едва ли я узнаю;
И бедра изъязвила мне роса;
Но я не прекращу взывать, рыдать,
Пока главу поддерживает выя,
И не распалась плоть моя на части.
Помилуй и избави от греха.