Чем множество святых, чьи имена В календаре записаны церковном. Мне поклоняясь, делаете дурно. Что сделал я, чтоб это заслужить? Ведь я сквернее всех вас, вместе взятых. Быть может, совершал я чудеса, Калек, бывало, исцелял, и что же? Быть может, ни один среди святых Страданьями со мною не сравнится, И что ж? Но не вставайте. На меня Взирая, можете молиться Богу. Ну, говорите! Есть ли тут калеки? Вы знаете, пожалуй, что за силу За эти муки Небо дало мне. Да, я могу их исцелить, пусть выйдут. Исцелены? Послушайте, кричат: «Свят Симеон Стилит!» Но почему Во мне мой Бог свершает жатву? Дух мой! В тебе мой Бог вершит… но если так, Могу ль чудотворить, и не спастись? Ведь ни с одним такого не бывало. Я не могу не быть спасенным. Да, Я свят. Кругом кричат: «Смотри, святой!» И голоса с небес меня величат. Мужайся, Симеон! Ты, как личинка, Разодран — и уж видно пламя крыл, И все сильней теперь твоя надежда, Что Бог твои изгладит преступленья Со всех скрижалей. О, сыны мои, Я, столпник Симеон, что прозываем Стилитом меж людей; я, Симеон, Что здесь до самого конца пребудет, Я Симеон, чей мозг растоплен солнцем, Чьи брови часто в тихие часы Совсем седы от инея бывают, Провозглашаю людям со столпа: Иуда и Пилат, как серафимы, Стоят передо мной. Сосуд греха, Я на угольях корчусь. Ад внизу Пылает яростно! Меня хватали И бесы за рукав, и Асмодей, И Аваддон — я бил крестом их всех. Как обезьяны, лезли мне на грудь; Коль я читал, они гасили лампу, Я видел рожи их на фоне книги; То хрюканьем свиньи, то конским ржаньем Они мою молитву нарушали. Но я сюда, на столп, бежал от них. Как я, нещадно умерщвляйте плоть Шипами и бичом, без колебаний, Постом, молитвой… я едва сумел, Лишь через боль, неверными шагами, Уйти от этих огненных соблазнов, Что все еще в ушах моих гудят. Хвале не уступайте: только Бог Между князей и властелинов мира Благоволил меня примером сделать, Доступным для немногих. Не скажу, Что может наступить то время — да, Уж наступает, слышу я шаги У двери жизни сей — и я скажу вам, Что сможете мне вскоре поклоняться: Я вам свои оставлю мощи здесь, А вы для них соорудите раку И перед ней курите фимиам, Когда я со святыми упокоюсь. Пока я говорил, тупая боль Пронзила мне измученное тело. И нечто вроде облака, придя, Мне очи затемнило. Все! Конец! Поистине, конец! Но что там? Тень? Сиянье ли? Должно быть, это ангел, С венцом? Приди, благословенный брат мой, Знакомо мне лицо твое. Я ждал. Чело готово. Что? Теперь отнять? Нет, подойди сюда! Отдай! Христе! Ушел; вернулся; вот он, мой венец! А вот и на меня уж он возложен: С него стекает райская роса. Как сладостно! Нард, бальзам и ладан. О, только бы не обмануться! Верю: Я чист и свят, угоден Небесам. Скажите, есть ли между вас священник? Пусть он скорей ко мне идет сюда, По лестнице приставленной взберется В мой дом, что поднят над землей высоко, И таинство святое принесет; Поскольку я, Святым водимый Духом,
