Волшебница Шалотт и другие стихотворения

И замертво падал путник в лесу, как будто сразил его гром.
И этот крик заражал сердца такой враждой, что друзья,
Крича, выхватывали мечи, друг друга насмерть разя.
Едва я смог их разнять и забрать подальше от той земли.
Мы бросили мертвых на берегу и раненых только спасли.

V

И мы приплыли на Остров Цветов; еще средь моря донес
К нам ветер, привеявший из-за волн, благоухание роз.
Там желтый утесник и страстоцвет росли на уступах скал,
И склоны прибрежные алый вьюнок гирляндами обвивал;
И конус самой главной горы, ее ослепительный пик
Был лилиями, как покрывалом, укрыт, и этот цветущий ледник
Царственных лилий переходил ниже по склону в костер
Маков, тюльпанов и красных роз, в их самоцветный узор;
Ни рощи там не было, ни деревца: только лавина цветов
От верха горы до синей волны, плещущей у берегов.
И мы катались на ложе цветов, блаженством упоены,
И распевали про Финна-вождя саги седой старины,
Облеплены золотистой пыльцой от головы до ног…
Но горло жгло, и хотелось пить — о хоть бы воды глоток!
О хоть бы какой-нибудь свежий плод — не все ж цветы да цветы!
И мы прокляли этот остров бессмысленной красоты,
И мы рвали цветы, и топтали цветы, чтобы больше они не росли;
И, гневные, взошли на корабль и уплыли от той земли.

VI

И мы приплыли на Остров Плодов, похожий на дивный сад;
Прельщая пурпуром и янтарем, свисал с ветвей виноград,
И теплая дыня, как солнечный шар, лежала на смуглом песке,
И смоквы манили от берега прочь, теряясь в ближнем леске;
И надо всем возвышалась гора, как самоцветный трон,
Был воздух над ней ароматом слив и груш золотых напоён,
И ягоды, рдея гроздьями звезд, сверкали над головой;
Но были плоды и гроздья полны отравой тайной, хмельной.
А на вершине горы был сад из яблоневых дерев,
Плоды невиданной величины теснились в кронах, созрев,
Так плотно, что щелочки для листа не оставалось внутри,
И были яблоки жарче стыда, румяней самой зари.
Три дня мы впивали опасный хмель, вкушали сладкую сыть,
Пока не схватились вновь за мечи и стали друг друга разить;
Но я ел мало — и, как дошло до драки, встал поперек,
Напомнил про смерть своего отца и на корабль их увлек.

VII

И мы приплыли на Остров Огня; был виден издалека
Средь моря высокий огненный столп, вздымавшийся под облака;
Но, привороженные чудным огнем, едва мы стоять могли
На этом дрожащем, как трус в бою, шатучем клочке земли;
Весь остров словно ходил ходуном, и некоторые, не стерпев
Качанья земли и гула огня, бросались в огненный зев;
Мы спешно отплыли — и в глубине прозрачной, как воздух, воды
Узрели волшебные города, башни, дворцы и сады,
Там в волнах какой-то прекрасный рай просвечивал нам со дна,
Как образ иных, блаженных времен и грезы вечного сна!
И я не успел и слова сказать, как трое лучших из нас
Прыгнули в море вниз головой — и образ райский погас.

VIII

И мы приплыли на Остров Даров, где низко плывут облака,
Где каждое утра прямо с небес протягивается Рука
И раскрывает ладонь и кладет рядом с каждым, кто спит
Или встает ото сна, его хлеб, чтобы весь день был он сыт.
О славный остров! Журчание струй! Блаженные щедрые дни!
И мы вспоминали доблесть отцов и подвиги нашей родни,
И мы распевали саги отцов, у кромки моря бродя,
И славили, сидя возле костров, сраженья Финна-вождя.
Но вскоре приелся хлеб даровой, пришла за скукой тоска,
И нам опротивел Остров Даров и утренняя Рука,
И нам надоело бродить и зевать и восхвалять старину,
Мы стали играть — поначалу в мяч, потом — для потехи — в войну,
Опасная эта игра для тех, кто страстью битв обуян!
Мы стерли кровь со своих мечей и вновь ушли в океан.

IX

И мы приплыли на Остров Ведьм, чьи сладкие голоса
«Сюда, сюда, чужеземец, плыви!» — как будто за волоса
Тянули нас к этому брегу, где в отблесках рдяных туч,
В рассветном золоте и в дыму нагая, как солнца луч,
Колдунья стояла на каждой скале, и было на острове их —
Как белых птиц на гнездовье, прельстительных и молодых;
Одни махали с утесов, другие резвились в волнах;
Но я отвернул корабль от земли, ибо объял меня страх.