И, прекратив плести канву,Она впервые наявуУзрела неба синеву,Блеск шлема, лилии во рвуИ дальний Камелот.Со звоном треснуло стеклоИ ветром на пол ткань смело.«Проклятье на меня легло!» —Воскликнула Шелот.IVПокрылись мглою небеса,Умолкли птичьи голоса,Шумели хмурые леса,Дождей холодных полосаОбъяла Камелот.В заливе, где растет ветла,Ладья печальная ждала.И имя ей свое далаВолшебница Шелот.И, отрешившись от тревог,Что ей сулит жестокий рок,Как в час прозрения пророк,Она взглянула на поток,Бегущий в Камелот.А в час, когда багрян и алЗакат на небе догорал,Поток речной ладью умчалВолшебницы Шелот.Струились белые шелкаВ дыханье легком ветерка,И листья падали, покаЛадью ее несла рекаВсе дальше в Камелот.И мир окрестный, замерев,Внимал, как льется меж деревПрощальный горестный напевВолшебницы Шелот.Печальный гимн ушедших днейЗвучал то тише, то сильней,А сердце билось все слабейИ становилось все труднейСмотреть на Камелот.И только в сумраке ночномВстал над рекою первый дом,В ладье уснула вечным сномВолшебница Шелот.И, в белый шелк облачена,Как призрак мертвенно-бледна,Вдоль темных стен плыла онаСквозь царство сумерек и сна —Сквозь спящий Камелот.Покинув лавки и дворцы,Дворяне, дамы и купцыСошлись на брег; и мудрецыПрочли: «Леди Шелот».Но кто она? Никто не знал.Весь город ужас обуял.Любой себя — и стар, и мал —Знаменьем крестным осенял.Лишь рыцарь ЛанселотСказал, шагнув за круг людей:«Она была всех дам милей.Господь, яви же милость ей,Прекраснейшей Шелот!»
М. Виноградова
«ГРЯНЬ, ГРЯНЬ, ГРЯНЬ»
Грянь, грянь, грянь,В грани серые скал, Океан!Как найти мне слова для тоски,Что клубится в груди, как туман?Хорошо от восторга кричатьРебятне на прибрежных камнях,Хорошо рыбаку отвечатьСмеху чаек на синих волнах.
