потом жажды, разочарования, мольбы, триумфа и, наконец. блаженства. Никто не понимал, откуда взялась музыка, внезапно охватившая колонну и бросившая старую цыганку в дрожь. Может быть, в этих смутных, глухих звуках слышались и слова — этого никто не мог с уверенностью сказать.
Внезапно Пипа Рупв вскинула руки, и громкий ликующий крик пронесся над берегами. И чудесным образом все сложные линии колонны, ее изгибы, ее дыхание перешли в танец цыганки. Дугообразные расширения оттесняли ее от колонны, сужения притягивали вновь. Причудливые растения опутывали цыганку, тянули к себе, потом отпускали. Она громко вдыхала и выдыхала воздух: вдох, выдох. Ступни с силой отталкивались от земли, будто под ними были раскаленные угли.
И вдруг она закружилась на месте, словно обвиваясь вокруг колонны и взмывая ввысь, и вновь сколзья к земле.
С закрытыми глазами, откинув голову, Пипа Рупа предалась танцу, пришедшему из глубины веков, хранящему в себе танцы всех народов всех времен… Она танцевала, пока не пересказала всю колонну. И тогда она остановилась, осела. На ее просветленном лице появилось болезненное выражение. Плавные жесты сменились резкими вздрагивающими движениями. Лицо ее выражало нестерпимую муку. Похоже было, что ее ступни не могут больше оторваться от земли, что они проросли в нее корнями.
Пипа Рупа опустилась на землю.
Вокруг нее царило молчание.
Все были под впечатлением от ее танца, похожего на полыхающее пламя.
Пипа Рупа поднялась только тогда, когда ученики Фридолина стали разбредаться в глубокой задумчивости и возвращаться один за другим к своей работе.
А дети снова принялись носиться, кричать и лепить себе под руководством Фридолина маленькие игрушки.
ГЛАВА 15. О ТОМ, КАК РАСЦВЕЛ МАЛЕНЬКИЙ ГОРОД
Весть о совершенно особом составе грязи, пришедшей в старое русло реки в Маленьком городе, облетела всю страну. Отовсюду съехались гончары, встали лагерем на берегу, рядом со скульпторами, и раскрутили свои гончарные круги. Под их пальцами из бесформенных комьев глины медленно вырастали кувшины чудесных форм подобно цветам, которые распускаются благодаря собственной жизненной силе. И казалось, что пальцы гончаров только касаются глины, на самом деле от них ничего не зависит.
Приехали на повозках кирпичных дел мастера, залезли в грязь и потрогали ее. Им не потребовалось долго мять ее в руках, чтобы распознать первоклассный строительный материал. И не удивительно, что в кратчайший срок на противоположном берегу возникли крупные кирпичные заводы. Многочисленные рабочие сновали туда и обратно, мастера руководили работами, громко отдавая приказы. Были проложены улицы, на которых вскоре появились длинные колонны повозок для погрузки кирпича. По всей стране строились новые дома.
Скоро появились и доктора с аптекарями. Вооружившись пробирками и бунзеновскими горелками, они исследовали грязь и установили, что ее можно использовать в лечебных целях. На реке строились санатории и купальни для больных ревматизмом. С помощью грязи лечили переломы костей, рахит и весьма распространенные тогда мигрени.
Потом здесь появились целые толпы химиков. Их интересовало, не содержит ли, случайно, грязь благородных металлов, не богата ли она полезными веществами, нельзя ли использовать газы, принесенные ею?
Чего только не было в этой грязи! Олово, золото, серебро, свинец, основы для важнейших лекарств, горючий газ, который по трубам отправился в жилые дома. Когда это произошло, Фридолин понял, что никто больше не ослепнет, как это случилось с ним.
Маленький город, а с ним и вся страна процветали, а гном Эльморк носился по вершине грязевого вулкана от кратера к кратеру, бередил их, баламутил и был уверен, что недолго ждать того часа, когда в Маленьком городе прекратится всякая жизнь. А там давно уже отчаянье обернулось надеждой, страх — энергией, ужас — благодарностью. Непоколебимость Фридолина вернула людям надежду, а она необходима. Особенно, когда твои силы на исходе.
«Смотри, Сибилла», сказал однажды Фридолин, «смотри: люди отбросили все страхи и подчинили себе то, что раньше внушало им ужас. Теперь они радуются, потому что нашли выход из положения, научились извлекать из него пользу. Эльморк может еще сто лет направлять на город потоки грязи, люди найдут, как ее использовать. Он наклонился к Сибилле и поцеловал ее. «Прощай, дитя мое», сказал он. Глаза его засияли.
Сибилла не отпускала его руку: «Фридолин! Что ты задумал, Фридолин? Ты уходишь? Останься со мной, Фридолин!»
«Я выполнил свою задачу», ответил старик. «Теперь мне пора уходить. Мне нужно идти туда, где мой дом».
«К Эльморку…»
«Да, к Эльморку, на вершину маленьких вулканов».
«Именно теперь, когда ты можешь иметь все, Фридолин? Почет, богатство, известность…»
«Это не мой мир. Я должен жить в своей одинокой избушке, делать все своими руками и чтобы вокруг была тишина. Не удерживай меня, Сибилла. Прощай».
Он накинул на плечо свою маленькую шарманку и медленно пошел прочь. Никто не видел, как он уходил. Одна только Сибилла.
Она не решилась догнать его, только долго смотрела ему вслед, пока он не скрылся за последними домами Маленького города
ЧАСТЬ III
ГЛАВА 1. ЧТО ЕЩЕ НАПОСЛЕДОК МОЖНО УЗНАТЬ О СИБИЛЛЕ
Отец Сибиллы принял свою собственную дочь за неизвестное летающее существо, о чем немедленно известил Министерство своим взволнованным сообщением, и продолжал верить в то, что он первый смертный, увидевший живое существо с незнакомой звезды.
Прошел целый год, и ничего не произошло. Если, конечно, не считать того, что Маленький город расцвел и что все люди радовались грязи, которая принесла с собой столь многочисленные возможности заработать на жизнь.
Люди проложили новое русло для старой реки, подвели его к другому источнику и таким образом снабдили город питьевой водой.
Все радовались жизни, как никогда прежде, были любезны друг с другом, в то время как их благосостояние возрастало.
Но обо всем этом отец Сибиллы знал немного. Его мысли кружили по своей собственной эллиптической орбите вокруг небесных тел и вокруг недавно открытой им звездочки с болтающимися детскими ножками.
Наконец ответ из Министерства все же пришел. Отцу Сибиллы предлагалось весьма достойное место
