Я не удивился, что герцог Лотензак с честью вышел из очередного поединка. Мы снова втроём - я, герцог и пожилой эрл - поставили коней рядом. И что самое странное, меня всё не вызывали и не вызывали. Вот уже и пожилой эрл, и герцог выбили своих противников из седла. Даже аквитанец выступил, без труда победив рыцаря, закованного в самые современные белые доспехи, стоившие целое состояние, потому что родовой герб у него был вычеканен прямо на кирасе. А меня всё не вызывали на поле трубы герольдов.
- Выходит, тебе повезло, - усмехнулся герцог. - Твоим противником должен был стать победитель схватки барона Толбота и эрла Фастолфа, однако победителя как раз и не случилось. Ты пропустил их схватку. Толбот сумел выбить Фастолфа из седла, да так что тому ноги пришлось собирать по осколку. Но сам он так сильно получил копьём в грудь, что у него отнялись ноги и правая рука, и он не сможет дальше принимать участие в турнире.
- Именно это заставило меня задуматься о том, что пора бы заканчивать с турнирами, - добавил пожилой эрл. - Толбот моложе меня на три года, а уже не может выдержать хорошего удара копьём в грудь. А ведь мы, бывало, в молодости по пять-шесть раз так получали, а то и посильней.
В итоге этого тура из семи рыцарей остались четверо. Я, пожилой эрл, которого звали Югон, герцог Лотензак и тан Монтеглайф.
По окончании меня очень удивил герцог. Он спешился и обратился ко мне:
- Идём, сэр Галеас, - махнул он рукой. - Пеший поединок со щитом обещает быть интересным.
Я решил последовать рекомендации Лотензака и поспешил вслед за ним. Оказалось, что Илья пробился в финал этой дисциплины, победив всех соперников, не важно, гномов или людей. Теперь ему предстояло сразиться с закованным в золочёные доспехи рыцарем, на которого кирасе был вычеканен герб - стоящий лев позади крепостной стены. Точно такой же красовался на его щите.
- Раскрою тебе секрет Полишинеля, - сказал мне Лотензак. - Вздыбленный лев за стенным узором - герб эрлов Керцио. Этот род давно пресёкся и титул эрла Керцио, вместе с гербом и землями перешёл короне. А батюшка нашего величества, Седрик Добрый, завёл себе традицию называться эрлом Керцио, когда показывался где-либо, так сказать, инкогнито.
- Это значит, Илья сейчас будет сражаться с королём Пелиамом? - удивился я.
- Именно, - кивнул герцог. - Традиционно король не имеет права участвовать в турнире под своим именем, а сражаться под чужим, даже если оно и не совсем чужое, в конной схватке считается среди монархов отчего-то дурным тоном. Да и вообще, его величество предпочитает пеший бой. Вот только никто не может понять, отчего его величеству так нравится сражаться со щитом и мечом, словно какому-то кнехту.
На сей раз король, вернее эрл Керцио, не изменил своей привычке. Он был вооружён одноручным мечом, несколько длинноватым для боя со щитом, на левой руке - рыцарское 'крыло'. Илья не сменил булаву, не смотря на то, что сражаться ею против длинного меча не слишком удобно. Правда, если это булава из наших арсеналов - про конвенционное оружие на нынешних турнирах и не вспоминали, сейчас не имперские времена - короля ждёт интересный сюрприз.
Они сошлись, даже не сошлись, а ринулись, сшиблись, словно всадники. Грянули щитами друг о друга, обрушили оружие на противника. Булава Ильи врезалась в глухой шлем, так же более подходящий всаднику, его величества. Сила удара была такова, что бацинет должен был смяться, сокрушив заодно и кости венценосного черепа, однако, похоже, кроме стали голову короля защищала ещё и магия. Било булавы оставило лишь длинный след да небольшую вмятину. Ответный удар короля, казалось, тоже должен быть сокрушительным. Серединой клинка он попал ему в закрытый кольчугой бок - посыпались искры, но и только. Противники разошлись на шаг. Замерли, оценивая друг друга, так сказать, уже не со стороны, а после личного контакта.
Это ожидание длилось не больше секунды, лишь профессиональные бойцы, вроде меня или Лотензака, заметили бы его. И вот они снова кидаются в атаку. Теперь уже одним ударом не ограничиваются. Булава и меч то и дело попадают на щиты, гремя сталью. Противники проявляют чудеса проворства, не пытаются финтить или даже пытаться фехтовать, просто обменивались могучими ударами. Король успевал поддёргивать щит, когда на него должна была обрушиться булава Ильи, несколько сбавляя силу удара. Богатырь же сбивал атаки противника кромкой щита, уводя длинный клинок в сторону. И всё же раз за разом то булава попадала по шлему или наплечнику его величества, то королевский меч проходился с хорошо слышимым скрежетом по кольчуге.
И всё же его величество наседал на Илью. Он брал напором, подкреплённым неплохой техникой и фехтовальным искусством. Богатырь отступал под градом ударов, огрызаясь изредка быстрыми ответными атаками - булава врезалась в щит, шлем или наплечник короля. Именно напор его величества сыграл с ним дурную шутку. Королю удалось провести быстрый финт, заставив Илью открыться. И король среагировал молниеносно. Отшвырнул свой щит в сторону, перехватил меч двумя руками, занёс его над головой - да так и замер, не в силах шелохнуться.
- Эрл Керцио, - бесстрастным тоном произнёс маршал пешего турнира, - допустил серьёзное нарушение схватки со щитом и мечом. - Он особенно акцентировал внимание на последних словах. - За это нарушение эрл Керцио дисквалифицируется и снимается с турнира.
Короткий знак маршалу-магу, который, собственно, и остановил его величество, и король, словно кукла отступает на пару шагов и опускает меч.
- Капитан Илья из Четвёртой крепости, - продолжал тем же скучным тоном маршал, - вам присуждается техническая победа над противником. Однако это обстоятельство не даёт вам права на звание победителя турнира в дисциплине схватки со щитом и мечом. Ибо это звание можно получить, лишь победив в поединке своего противника. Таким образом, звание победителя в дисциплине схватки со щитом и мечом остаётся невзятым в этом турнире.
После этих слов его величество и Илья покинули площадку.
- В третий раз, - покачал головой пожилой эрл Югон. - Его величество всё ещё путает турнир с настоящим поединком, в котором все средства хороши.
- Хорошо бы, - заметил герцог, - чтоб он не спутал войну с турниром. А так можно всё королевство сгубить.
Я тогда не придал особого значения словам Лотензака, хотя стоило бы. Но я поспешил вслед за товарищами по конной схватке к ристалищу. Надо было ещё шлем снова на голову цеплять да на коня забираться, хотя и голова, и зад протестовали против такого насилия над собой.
И вот трубы поют начало последнего, самого зрелищного состязания. Нас осталось только четверо, три схватки пройдут подряд. Сначала определится пара участников финального поединка, а следом, без перерыва на иные дисциплины, в которых уже определились победители, они сойдутся в схватке за звание Первого копья.
Когда я выехал к барьеру, то понял, что сейчас и закончится моё участие в этом турнире. Быть может, с эрлом Югоном я бы ещё и справился, как-никак, я моложе и сильней, но против герцога или, боги упасите, аквитанца у меня не было никаких шансов. А противником моим был именно тан Монтеглайф в своём архаичном доспехе со шлемом-горшком, тут даже герцог советов давать не стал. Только сейчас я как следует разглядел его скакуна - знаменитый аквитанский боевой конь. Они прославленны по всему миру, во многом из-за того, что вывоз их за границу Королевства рыцарей строго запрещён и карается не иначе как смертной казнью. Эти скакуны плод долгих лет селекции и выезжают их для того, чтобы носить рыцарей в тяжёлых доспехах, ведь броня аквитанцев, не смотря на архаичность, ничуть не уступает самым современным образцам.
Участников последних схваток герольды приветствовали трубами. Под их напевы мы помчались навстречу друг другу. Копья опустили практически одновременно. Аквитанец крепче прижал щит. Я выбрал слабину поводьев.
Удар!
Опомнился я уже у противоположного конца ристалища. Как ни странно, я ещё в седле и даже слуга суёт в руку мне новое копьё. Я развернул коня и пришпорил его. Летят из-под копыт комья земли. Аквитанец опережает меня всего на секунды. Судя по всему, я попал ему в щит - вместо одной из птичьих голов на нём красовалась основательная вмятина. Куда угодил мне своим копьём аквитанец, я даже не понял. Зато второй удар почувствовал, казалось, всем телом, но и сам ударить сумел. Вот только
