Посмотрите, как светит луна.
— Все равно я не одобряю ваши прогулки по террасе в одиночестве. Пожалуйста, впредь этого не делайте.
«Он говорит так, как будто я еще не раз приеду сюда», — подумала Вивьен.
— Если здесь так опасно, сеньор, почему вы не сделаете стену выше?
Перешагнув через подоконник, он оказался на террасе.
— Во-первых, — сказал он, — потому что этой террасой редко пользуются; здесь только сделана веранда для Марии-Тересы, окна которой и выходят сюда. Есть еще одна дверь, которой пользуются лишь наши садовники, когда приходят поливать цветы. Эта терраса всегда служила лишь декоративным элементом. А вторая причина в том, что высокая стена будет закрывать вид из окон. Я привык что, когда я поднимаю глаза от своего рабочего стола, передо мной открывается величественная панорама гор.
Мигель отошел в темноту из освещенного участка, и Вивьен тоже шагнула в сторону, не желая быть видимой без возможности видеть его самого. Тут же его сильная рука схватила ее чуть выше локтя; Вивьен от неожиданности вздрогнула.
— Прошу прощения, — произнес он, — но будьте осторожны. Позвольте проводить вас до двери.
— Я уже должна уйти? Ночь такая чудесная, и я раньше никогда не видела гор при лунном свете.
— Тогда я останусь с вами до тех пор, пока вы не налюбуетесь этой красотой.
Они медленно пошли по террасе, его рука по-прежнему удерживала ее. Они подошли к тому месту, где веранда перегораживала проход, и остановились, чтобы посмотреть на игру лунного света и тени на горах в долине. Но колдовское очарование уже исчезло для Вивьен, и она не могла вернуть его. Ее вдруг взволновало присутствие стоящего рядом мужчины. Он ждал, когда она уйдет, спокойно, но, очевидно, с нетерпением, поэтому, вздохнув, Вивьен произнесла:
— Благодарю вас, сеньор. Теперь я пойду.
Они вернулись к двери, через которую она вошла. Мигель повернул ручку, но она не поддалась.
— Заперто. Слуги не подумали, что кто-то может находиться на террасе.
— Может быть, открыта дверь на веранду.
— Если закрыта эта, то я думаю, и та тоже. Ну, что бы вы стали делать, сеньорита, если бы оказались запертой здесь?
— Я бы увидела свет в вашей комнате и прибегла бы к вашей помощи, — беспечно ответила она.
— Именно это вам и придется сейчас сделать, — сказал он, и они направились в другой конец террасы, где яркий свет из его окна прочерчивал темноту.
— Неужели есть необходимость запирать все двери, сеньор, когда вы живете в таком уединенном месте?
— Сеньора Диас-Фрага считает, что есть. Она ведает домом и слугами, а они делают все, что она им велит. — Его голос звучал ровно, в нем не было заметно ни одобрения, ни осуждения. Вивьен вспомнила, что он был семнадцатилетним юношей, когда эта суровая дама приехала в «Орлиное гнездо» вести хозяйство. Сколько разных ее причуд он был вынужден терпеть, вероятно, мечтая о том времени, когда сможет наконец делать все по-своему?
Мигель вернулся в свою комнату так же, как и вышел из нее — через окно. Потом он помог Вивьен перебраться через подоконник и закрыл за ней окно. Она оказалась в просторной комнате, так красиво и удобно обставленной, что она даже удивилась.
Мигель включил все освещение, и комната предстала перед Вивьен в полном блеске: роскошные ковры, богатые парчовые шторы в красных тонах, удобный диван у камина, полки с книгами, закрывающие одну стену до самого потолка. На стенах висели большие, яркие картины, написанные в современной манере, что тоже удивило Вивьен. Огромный письменный стол у двустворчатого окна был завален бумагами.
Вивьен поняла, что эта комната была его убежищем. Она была уверена, что никто из семейства Диас-Фрага не заходил сюда. Это было его владение, и он не поощрял ничьих визитов.
— Раз уж вы здесь, — сказал он (и она подумала, что ее присутствие в его комнате, вероятно, тоже нежелательно), — позвольте мне оказать вам гостеприимство. Не хотите ли чего-нибудь выпить?
— О нет, благодарю вас. Я думаю, мне следует пойти спать.
— Глупости. Никаких «следует». Если, конечно, у вас не закрываются глаза от усталости, как у Марии-Тересы.
— Нет, мне сейчас совсем не хочется спать, — ответила Вивьен, и это было истинной правдой. Прогулка на свежем воздухе взбодрила ее, а сейчас, увидев этого серьезного, невозмутимого человека с неожиданной стороны, она совершенно забыла о сне.
— Так что же вы предпочитаете? — Он открыл старинный резной буфет, и Вивьен увидела там целый набор напитков, бокалы разной величины, ведерко для льда, лимоны и многое другое, что позволяло ему угощать гостей, не прибегая к помощи слуг. Вивьен выбрала джин с тоником и ей вручили его приготовленным по всем правилам: со льдом и лимоном. Потом Мигель налил бокал себе.
— Англичане часто бывали гостями в моем доме, — сказал он, поднимая бокал, — но я впервые принимаю английскую сеньориту у себя в комнате, значит, сегодня произошло знаменательное событие.
— Но оно произошло случайно, — напомнила ему Вивьен, но при этом у нее мелькнула мысль о том, сколько же сеньорит, которые не были англичанками, побывало в его комнате.
— Случайно, — согласился он. — Будем считать это счастливым случаем.
«Будем так считать, конечно, подумала Вивьен, — будем вежливыми, даже если мы думаем иначе».
— Если бы ваш визит был известен заранее, а не произошел случайно, я бы предпочел, чтобы это было днем. Тогда бы Долина орлов произвела на вас куда более неизгладимое впечатление. Отсюда, — показал он на одно окно, — открывается вид на горы до самых их вершин. А отсюда, — показал он на другое окно, — видна долина между скал, а за ней — самые дальние горы.
— Тогда, очевидно, для того, чтобы я должным образом оценила эту красоту, вы должны пригласить меня сюда днем, — с улыбкой сказала она, и, встретившись с ним взглядом, посмотрела прямо в его карие глаза, которые, казалось, могли видеть ее насквозь. Она почувствовала, как улыбка тает у нее на губах под задумчивой серьезностью его взгляда. Наверное, ей не следовало так говорить, подумала она, ощутив странную робость.
Мигель сам нарушил это затянувшееся молчание. Повернувшись, он закрыл дверцу буфета.
— Да, так и надо сделать, — спокойно произнес он. — Садитесь, пожалуйста, сеньорита, и расскажите мне немного о себе. Я знаю, что вы работаете в гостинице, знаю о ваших друзьях в больнице. А ваши родители? Они живы?
— Да. Они очень жизнелюбивы и до сих пор еще очень активны, к тому же это люди с многосторонними интересами. Им ведь еще нет и пятидесяти.
— Не на много старше, чем я, — заметил он.
— О, — она уже была готова запротестовать, но потом передумала. — Я думаю, родители всегда кажутся старыми только потому, что они — родители, и потому что на них лежит ответственность за семью.
— У вас большая семья?
— У меня еще есть брат, он на два года младше меня.
— И чем же он занимается?
— В настоящий момент он путешествует где-то по Индии. В прошлом году он закончил университет, а сейчас решает, какую страну ему хотелось бы предпочесть для работы. У него большие способности к науке.
— Вы тоже закончили университет?
— Нет. Моя семья не относится к числу состоятельных, и я решила, что надо самой зарабатывать на жизнь. А брат всегда получал стипендии, потому что он действительно очень способный.
— Вы живете в Лондоне?
— Я — да, потому что хорошую работу в отеле можно найти только там. А выросла я в небольшом городке в Дорсете, где до сих пор живут мои родители. — Она решила быть с ним до конца откровенной, что
