Вивьен была удивлена и озадачена одновременно. Ее представили женщине в длинном белом одеянии, от которой она услышала вежливое приветствие, но из их дальнейшего разговора могла понять лишь отдельные слова. Они говорили так быстро, что Вивьен даже растерялась. Наконец Мария-Тереса обратилась к Вивьен.
— Сестра Каталина считает, что сегодня утром ваших больных лучше не навещать. Вы ведь не родственница им, сеньорита?
— Нет. Я друг их семьи.
— Сестра Каталина интересуется, известили ли их родственников и прибудет ли кто-нибудь из них в Испанию.
— Родители молодого человека прилетают сегодня; я думаю, они прибудут около шести часов.
Мария-Тереса перевела ответ сестре Каталине, а потом сообщила Вивьен, что в таком случае она может прийти в больницу вечером вместе с родителями Джеймса. Молодая сеньора все еще находится без сознания, да и молодой человек пока не в состоянии принять посетителей.
— Это может его сильно взволновать, — с мягкой улыбкой добавила Мария-Тереса, — но сестра Каталина убеждена, что он поправится.
Они направились к выходу. Вивьен Вежливо поблагодарила сестру Каталину, а Мария-Тереса подошла к ней за благословением. Даже Вивьен поняла слова монахини: «Благослови тебя Господь, дитя мое». Сестра Каталина проводила их до двери, держа Марию-Тересу под руку. На прощание она сказала ей несколько слов по-испански, от которых девушка просияла счастливой улыбкой.
— Это замечательная женщина, — говорила Мария-Тереса Вивьен, когда они шли назад по коридору. — Она родом из очень знатной семьи, но посвятила всю свою жизнь заботе о благе других. Она служит для меня примером.
Вивьен удивленно взглянула на свою спутницу.
— Вы часто бываете здесь? — спросила она.
— О да. Я учусь здесь на медицинскую сестру, — объяснила Мария-Тереса.
— Вы хотите стать медсестрой? — Вивьен была просто поражена.
— Я надеюсь стать ей. К сожалению, в моем обучении был перерыв. Я проучилась два года, но потом Мигель решил, что я слишком много работаю. Как сказать о человеке, который вдруг стал не очень хорошо стал себя чувствовать?
— Он переутомился? — предположила Вивьен.
— Да, я переутомилась и вынуждена была сделать в учебе перерыв. Я чувствую, что оказалась в привилегированном положении. Другие девушки все равно продолжали бы свои занятия. Но Мигель настаивал. Этой осенью я опять пойду на курсы и закончу обучение.
— И вы будете работать здесь, в этой больнице?
— Нет, сеньорита, я пойду туда, куда меня направят. Здесь у меня не будет выбора, все будет зависеть от моих наставников.
— Но ведь ваш брат — очень влиятельный человек.
Мария-Тереса улыбнулась.
— Я не должна пользоваться влиянием Мигеля. Я иступлю в Орден сестер милосердия и буду подчиняться только своим наставникам.
— Орден сестер милосердия? — Вивьен недоверчиво посмотрела на девушку. — Вы хотите сказать?.. Нет, этого не может быть. Вы хотите сказать, что… станете монахиней?
— Да. Как только закончу свое обучение, я уйду в монастырь.
Вивьен не нашлась, что ответить. Она была потрясена. То что эта красивая девушка станет монахиней, было, по мнению Вивьен, совершенно бессмысленным; но у нее хватило такта оставить свое мнение при себе.
Когда они вышли из больницы и направились к машине, Вивьен все же спросила:
— Вы всегда именно это хотели в своей жизни, сеньорита?
— Да. Это было решено, когда я была еще ребенком.
Она и сейчас была почти ребенком, подумала Вивьен. Сколько ей? Восемнадцать? Девятнадцать? Не больше.
— А ваши родители и брат одобряют ваше решение?
— У меня нет родителей. Мама умерла, когда я только родилась, а отца я помню плохо. Мигель, я думаю, одобрит мое решение, когда поверит в искренность моих убеждений. Он настоял, чтобы я подождала до завершения обучения… О, сеньорита, простите, я слишком много говорю о себе, когда у вас так много своих проблем. Сестра Каталина сказала, чтобы вы не волновались за своих друзей; их здоровье в руках прекрасных специалистов.
Вивьен хотелось побольше узнать о Марии-Тересе, но пришлось изменить тему разговора. Они вернулись в гостиницу, и Мария-Тереса вошла вместе с Вивьен в вестибюль.
— Не выпьете ли со мной кофе? — спросила она. — У нас в Испании ленч бывает поздно, а завтрак обычно очень легкий, поэтому было бы неплохо немного перекусить.
— С удовольствием, спасибо, — ответила Вивьен, — но сначала я узнаю, нет ли для меня какого- нибудь сообщения.
Одно сообщение было: мистер Кэрролл подтвердил, что они с женой прилетают шестичасовым рейсом и приедут прямо в гостиницу.
— Если рейс не задержится, они будут здесь примерно в половине седьмого, — с облегчением сказала Вивьен.
— Значит, до этого вы будете свободны, сеньорита?
— Да.
— И что вы будете делать?
— Не знаю. — Вивьен растерянно развела руками. — Я чувствую себя слишком обеспокоенной, чтобы чем-нибудь заниматься. Может быть, пойду прогуляться…
Им принесли кофе и сэндвичи, и Мария-Тереса взяла на себя обязанности хозяйки.
— Вероятно, будет лучше, если вы не будете оставаться одна. Я была бы счастлива, сеньорита, если бы вы пришли к нам на ленч, — предложила она.
— Я не хотела бы выглядеть назойливой. Я и так доставила вам много хлопот.
— Это вовсе не так. Мне очень хочется, чтобы вы согласились. И дорога к нам такая красивая, вверх в горы, вам обязательно понравится. Я обещаю привезти вас назад к половине седьмого.
Вивьен перестала колебаться. Она вдруг подумала, что эта девушка может нуждаться в подруге; но приняла она приглашение и по своим причинам. Ее заинтересовала Мария-Тереса; ей не хотелось проводить день в одиночестве, постоянно размышляя о состоянии здоровья своих друзей, к тому же, если ее планы изменятся и придется вернуться в Англию, ей хотелось до отъезда хотя бы чуть-чуть познакомиться со страной. И Вивьен, подумав, согласилась.
Сначала их путь лежал по широкому гладкому шоссе, которое даже удивило Вивьен. Она почему-то решила, что все дороги в Испании далеки от совершенства. Когда они свернули в горы, то дорога действительно стала другой: гораздо уже, с плохим покрытием, она бесконечно сворачивала и, изгибаясь, уходила вверх. Чем выше они поднимались, тем опаснее она становилась: острые скалы — с одной стороны и отвесный обрыв — с другой. Представившийся ей пейзаж фантастической красоты просто поражал воображение: одна горная цепь сменяла другую, с крутых склонов, поросших деревьями и кустарником, водопадами сбегали ручьи. Некоторые из них, протекая под дорогой, обрушивались с высоты крутого обрыва в долину. По мере того, как машина поднималась все выше, пейзаж менялся: на горах уже не было никакой растительности, а голые скалы выглядели весьма неприветливо.
Мария-Тереса вела машину умело, но осторожно. Вивьен сначала немного нервничала с непривычки; подобные подъемы были для нее в новинку. Она даже не смогла по достоинству оценить всю эту экзотическую красоту, потому что постоянно смотрела на дорогу. Может быть, на таком вот опасном месте и произошла авария у Тессы и Джеймса?
Наконец машина свернула на частную дорогу, и Вивьен подумала, что их поездка должна скоро закончиться. Но они все поднимались и поднимались по вившейся по склону холма дороге, а потом въехали в ворота в высокой каменной стене. Мария-Тереса остановила машину у массивных, окованных железом
