пластиковую скатерть на крышку колодца и подала им через окно кухни тарелки с пирогом.
Разговор за столом у Мелиссы ни на минуту не утихал, и хотя она говорила не меньше, чем Мейбл Смит, девушкам с ней было гораздо интереснее. Мисс Смит всегда говорила только о мелких событиях своей жизни или жизни соседей. Мелисса же рассказывала о Лондоне, о школе, в которой она работала. Она показала свою последнюю книгу и дала им ее почитать. Она вовлекла своих гостей в разговор об их собственных интересах и внимательно их выслушала. Когда они принялись за кофе, который она хвалила совершенно справедливо, Мелисса, как бы между прочим, сказала:
— Я видела, что Мейвис Блэксток вернулась.
— Мейвис Блэксток? Кто она?
— О, вы не знаете? У ее родителей вишневые сады. Хорошая семья. Живут здесь не одно поколение, как Хадсоны. Мейвис — их единственная дочь. Она примерно вашего возраста, я думаю, — добавила она, взглянув на Оливию. — Говорят, она актриса. Работает в театре, на телевидении, участвует в рекламе. Живет в Лондоне в какой-то берлоге и приезжает домой, когда захочет или когда на мели! Она встречается с Джейком Хадсоном.
Встречается с Джейком Хадсоном! Обычные слова как камнем ударили Оливию.
— Это серьезно? — спросила Ева.
Мелисса пожала плечами.
— Кто знает? Он повсюду бывает с ней, когда она приезжает домой, но что из этого выйдет, еще неизвестно. Хотите еще кофе?
Когда на следующий день Ларри заехал к ним на своем стареньком «бентли» и пригласил Оливию поехать с ним в кино, она согласилась.
Как-то несколько дней спустя Мэнди прибежала к матери и сообщила:
— А Стивен разводит костер.
Ева, заканчивающая письмо мужу, подняла голову.
— Не беспокой меня жалобами на Стивена, будь умницей, — начала она, но, поняв в чем дело, переспросила: — Костер, ты сказала? Стивен же знает, что ему можно разжигать костер, только когда старый Джо с ним. А где он взял спички?
— Кевин дал ему целую коробку. У Кевина всегда есть спички.
— Его мама знает об этом?
— Он сам берет их. Он знает, где они хранятся.
Ева отложила ручку.
— Нет, Стивену нельзя иметь дело со спичками. Это слишком опасно.
— Я займусь этим, — сказала Оливия. — Где Стивен?
— В конце сада у выгребной ямы.
— Выбрал же место! — пробормотала Ева.
Мэнди с важным видом бежала рядом с Оливией.
— Стивен нашел мертвую птичку, — рассказывала она. — Маленького воробья, такого сгнившего, и сказал, что сварит его с листьями щавеля и разными травами и приготовит колдовской напиток. Он сказал, что хочет превратить Перкинса в тигра. — Она захныкала. — Я не хочу, чтобы Перкинс стал тигром. Я велела Стивену не делать этого, а он меня не послушался.
— О Мэнди! Как ты можешь верить, что Стивен может колдовать? Он тебя просто дразнит.
Будущий чародей вызывающе посмотрел на подошедших Мэнди и Оливию.
— Ябеда, — обозвал он Мэнди.
Тоненькая струйка дыма слабо поднималась над кучкой разного хлама. Стивен связал вместе три палки, поставил их над костром и повесил на них детское ведерко на манер колдовского котла, как его изображают в книгах сказок.
— Я — колдун! — с важным видом кричал он. — Я колдую! Черная магия! Я сделаю так, чтобы Мэнди исчезла навсегда!
Мэнди вскрикнула и спряталась за спину Оливии; ей было и страшно, и интересно.
— Мэнди, ты ведешь себя глупо, — сказала Оливия, — и ты тоже, Стивен. Это не шутки. Ты же знаешь, что со спичками играть нельзя. — Она вытащила палки из земли, вылила содержимое ведерка и затоптала костер.
— Ну, так нечестно, — надулся Стивен. — У Кевина всегда есть спички.
— Я уверена, что он берет их без разрешения. Ты весь грязный, Стивен! Иди умойся, а потом мы пойдем на прогулку!
Но дети согласились идти на прогулку только в том случае, если они пойдут посмотреть на развалины дома колдуньи.
— Все кончится тем, что вы будете пугать друг друга, — сказала их мать. — Ну, ладно, можете идти, если Оливия не возражает.
Несмотря на свою робость, Мэнди тоже хотела пойти к этому дому. Возможность увидеть место, где когда-то жила настоящая колдунья, вызывала в ней холодок страха.
— Я не буду бояться, если с нами будет Оливия, — пообещала она.
Они втроем отправились к этому дому, смеясь и подшучивая друг над другом, оставив Еву спокойно дописывать свое письмо. Но когда они нашли полуразвалившийся дом, им вовсе расхотелось смеяться. Стоящий в стороне от главной дороги на Карчестер, дом колдуньи представлял собой грустное зрелище. Соломенная крыша прогнила и провалилась в середине, в ней зияли дыры, в которых гнездились птицы. Окна, давно лишенные стекол, смотрели пустыми глазницами. Дверь свалилась с петель и стояла прислоненной к дверному проему. Сад зарос крапивой и репейником почти в человеческий рост.
На заросших сорняками розовых кустах еще цвели мелкие алые розы. Над разрушенным колодцем протянул свои ветки ядовитый паслен.
— О, посмотрите! — воскликнула Мэнди, протягивая к нему руку. — Какие красивые цветы!
— Не трогай! — быстро сказала Оливия. — Это ядовитое растение.
Мэнди отдернула руку.
Что-то метнулось из кустов, заставив их вздрогнуть.
— Кот колдуньи! — Мэнди задрожала и прижалась к Оливии.
— Глупости, это просто обычный кот... Мы еще больше испугали его, чем он нас.
— Давайте заглянем внутрь, — предложил Стивен, но Мэнди отказалась.
— Я не хочу, — сказала она.
— Трусиха.
Пробравшись через заросли травы там, где еще были заметны остатки выложенной камнями дорожки, Стивен нырнул в дверь и исчез:
Через минуту он с испуганным видом выбрался назад.
— Там кто-то есть, — заявил он.
Мэнди начала хныкать от страха.
— Ну, Стивен, зачем ты пугаешь сестру, — резко сказала Оливия. — На крыше поселились птицы, а внизу завелись крысы, летучие мыши и пауки. Вот и все. Пойдем, пора возвращаться домой.
— Ты сама боишься, — упрямо произнес он.
— Я нисколько не боюсь.
— Тогда пойди и посмотри. Там что-то шевелится, я видел.
Оливия колебалась, ей не хотелось показать свою слабость перед Стивеном, но и желания лезть в развалины у нее тоже не было.
— Ну, хорошо, я пойду и посмотрю сама, чтобы ты успокоился.
Она пробралась через густую траву и просунула голову в зияющее отверстие, которое когда-то было окном.
Внутри было темно, и сначала она почти ничего не разглядела. Потом она различила ржавую железную печку, остатки сломанного буфета — и неподвижно стоящую рядом с ним фигуру мужчины!
В оцепенении она смотрела на слабо различимое лицо, обращенное в ее сторону. В этой фигуре было что-то знакомое, и вдруг она поняла, кто это был... или по крайней мере, ей показалось, что она его узнала...
