люблю, но скажите именно этими словами, благородный носитель мира, скажите, чтобы он ушел и что я ему напишу. Я сама тоже куда-нибудь уеду, таким образом мы отдохнем друг от друга. Может быть, Сента согласится поехать со мной. Сегодня ко мне придет сестра Чарльза, моя кузина, и разделит со мной одиночество, пока я соберусь.
Когда Мики ехал обратно в такси, у него было чувство удовлетворения от благополучно завершенных переговоров.
Его сильно поразило, когда, войдя в квартиру, он услышал голос Чарльза, напевающего вместе с Сентой и Сильвестром довольно веселую песенку.
— Какие новости? — спросил Сильвестр.
— Джорджи принимает план об отъезде в Америку и считает его наиболее удачным.
Чарльз удивился:
— В чем дело, я не понимаю.
— Дело в том, что Сильвестр пришел с известием, что Джорджи покинула его, а я теперь пришел сообщить, что она остается его женой.
Пропев еще одну песенку, Сильвестр вышел из комнаты. Лежа на кровати в своей бывшей детской, он старался заглушить рыдания и, крепко стиснув руки, шептал: «О, Джорджи, Джорджи». В его голове все перепуталось: и порицание матери, и озлобление Джорджи против него, и все то, что оба они делали в последнее время: резкая смена настроений, весь их брак, проведенный в ненависти, забытье, любовном экстазе и скуке.
Ни один вечер не был проведен ими наедине. Казалось, что в них нет никакой опоры, что они не могут жить, не находясь непрерывно в движении.
Но ведь они переживали также и изумительные минуты; увы, эти минуты были очень редки.
Звук захлопнувшейся вдали двери заставил его очнуться. Он встал и подошел к зеркалу, чтобы привести себя в порядок. Как он ужасно выглядит — измученное лицо, худой, бледный, отвратительный. Привычным движением пригладив волосы и поправив галстук, он вышел из комнаты и спустился вниз. Никого не встретив, Сильвестр вышел из дому и позвал такси, думая, что Джорджи уже нет дома — он не желал встретить ее там.
Но в первый же момент возвращения домой он почувствовал привычный ему запах ее духов. Все ее вещи были на месте, и возможность видеть, чувствовать и касаться того, что принадлежало ей, его возлюбленной Джорджи, сжимало горло рыданиями. Беспорядочно бросая в чемодан рубашки, башмаки, бритвенный прибор, пижамы, он быстро закончил свои сборы. Вошла Джорджи. Сильвестр, наклонившись над чемоданом, посмотрел на нее с милой привлекательной улыбкой:
— Мики мне обо всем сказал.
— И ты уезжаешь?
Он кивнул головой.
— Маунтхевен мне очень помог, послезавтра я уезжаю в Нью-Йорк.
Также отрывисто она спросила его:
— На год?!
— Понимаю.
Он смотрел на ее стройную фигурку, на ее своеобразные манеры. Сколько бы они ни ссорились и ни обвиняли друг друга, его любовь к ней — неизменна.
Джорджи спросила открыто, глядя на него:
— Хочешь ли ты, чтобы я приехала к тебе… позже?
Не имея сил говорить, он кивнул головой.
— Сильвестр, — сказала она, — я очень устала. Думаю несколько дней провести в постели. Но все же постараюсь приехать к отходу парохода.
Глава XXV
Благодаря энергии Хольдона, хорошо составленным объявлениям и популярности его имени в книжном мире, книга Сенты сразу приобрела большую известность.
В день сообщения о выходе романа Хольдон устроил обед, на который пригласил Сенту, Клое, Джорджи, Мики и Маунтхевена.
На этом обеде единственным плохо настроенным его участником был Чарльз. Он не доверял тем женщинам, которые заняты самостоятельной работой, и чувствовал, что литературная карьера Сенты будет ему сильным соперником.
Думая о будущем, он допускал возможность для Сенты заниматься литературным трудом, но только для приятного времяпрепровождения. Считая ее красивой и интересной женщиной, он отвергал возможность для нее сидеть, непрерывно склонившись над скучной и будничной работой.
«Я желаю ее и, будь что будет, она станет моей», — говорил себе Чарльз.
Глядя на эту пару, Хольдон думал: «Полагаю, что теперь, когда Сента приобрела некоторую известность в литературном мире, она выйдет замуж за Маунтхевена, начнет светский образ жизни и этим закончится ее литературная карьера. Следующим празднеством будет их венчание». Любуясь танцующими Сентой и Чарльзом, он поделился этими мыслями с Мики. Мики воскликнул:
— Вряд ли!
При этом он подумал: «О нет, ни в коем случае. Пока я жив, этому не бывать. Будь я проклят, если Чарльз женится на Сенте»!
Чувствуя, что он не в состоянии больше выслушивать спокойные рассуждения Хольдона о книгах, людях, событиях, он извинился и вышел из ресторана.
Шел дождь, дул сильный ветер, воздух был насыщен запахом прибитой пыли, бензина и испарениями асфальта. Мики пересек улицу и вошел в Беклей-сквер.
«Чарльз сумеет дать Сенте все, что угодно, а я, что дам ей я? Жизнь в гараже! Прекрасная альтернатива, прекрасное предложение! Ведь Хольдон предсказывает Сенте блестящую будущность, а он в этих вопросах достаточно компетентен. Я знаю также, что, выйдя замуж за Чарльза, она через год или два превратится в заурядную светскую даму. Это будет неминуемо. Все условия жизни, а главным образом, деньги приведут ее к такому шаблону. Как бы я ни старался развивать гараж, у меня еще много лет не будет капитала. Мой заработок даст нам возможность покрывать расходы только в скромных размерах необходимого минимума. О, черт, приятная перспектива! Книга Сенты даст ей несколько сот фунтов. Своими небольшими статьями она порядочно зарабатывает, теперь же, приобретя некоторую известность, она будет иметь еще больше работы».
С первых дней своей сознательной жизни Мики была ненавистна мысль стать мужем богатой жены.
Рассерженный собственными рассуждениями обо всех этих противных мелочах, портящих отношения людей, он прервал нить своих рассуждений и решил вернуться в ресторан.
Когда он вошел в зал, почувствовал устремленный на него взгляд Сенты. Улыбаясь, она указала ему на стул около себя:
— Где вы были вот уже более получаса? Я заметила ваше исчезновение.
— Я бродил в сквере, не переставая думать о вас.
— О, Мики, не будьте сегодня сердитым, не поддавайтесь скверному настроению и радуйтесь моему успеху.
Мгновенно его лицо изменилось. Он сказал:
— Я бесконечно рад за вас, Сента. Мне стыдно, что я внес ноту угрюмости в вашу радость, но, право, это не вызвано отсутствием интереса к вашему успеху. Хольдон сказал кое-что, что сильно мне не понравилось.
— О чем он с вами говорил? Касается ли это моей книги? — спросила Сента.
