— В павильоне.
Он вылез из бассейна и пошел зажечь подводные огни. Они вспыхнули неожиданно ярко, озарив чистую, светящуюся зеленовато-голубым светом воду, в которой отражались и небо, и деревья, и кусты, и розы на стенах, смягчая серый цвет огромных камней старинного замка и подчеркивая темноту за пределами круга огней.
— Красиво, правда? — Тоби стоял на краю бассейна. — Ты похожа на русалку, на совершенно неземное существо. Вылезай, посмотри как чудесно.
Девушка легко поднялась на бортик и встала рядом с ним. Он обнял ее за талию. Волшебство ночи и красота окружающей обстановки создавали у них романтическое настроение.
— Жаль, что я завтра уезжаю, — вздохнул Тоби.
— Тебе обязательно надо ехать? Я уверена, что хозяева были бы рады, если бы ты еще побыл здесь.
— Боюсь, мне пора. Я использовал отпуск за весь год и в понедельник должен возвращаться к рабочей рутине. Ты счастливая, Венеция, что можешь остаться здесь.
— Твой приезд очень скрасил однообразие здешней жизни. Девочки будут ужасно скучать, когда ты уедешь.
— Разве они не купаются по ночам?
— Они и днем-то не особенно купаются, а по ночам тем более. Девочки с матерью сидят в sala, сплетничают, пока не придет время ложиться спать. А мне нравится купаться одной.
— А теперь вот я нарушил твое одиночество.
— Я очень рада.
— Спасибо, Венеция. — Он нагнулся и поцеловал ее мокрое плечо. — Ты выглядишь великолепно, малышка, среди всех этих чопорных сеньорит. Они, наверное, сходят с ума от зависти.
Девушка, смеясь, посмотрела прямо ему в лицо. Тоби, улыбаясь, склонился к ней и нежно потерся щекой о ее щеку.
— Я здорово был тобой увлечен, Венеция, — признался он. — Несколько лет назад.
— В самом деле? О, Тоби, я тоже. Я мечтала о тебе, придумывала самые фантастические приключения.
Они рассмеялись.
— Давай, — предложила девушка, — еще один заплыв и — спать.
Молодые люди нырнули вместе и поплыли рядом в прозрачной, светящейся, аквамариновой воде, переплыли бассейн и вернулись обратно.
— Выключи свет, — попросила Венеция. — Мало ли кто может за нами наблюдать.
— А это имеет значение? — пожал плечами Тоби, но все же пошел выполнять ее просьбу.
— Я уверена, что сеньора не одобрила бы нашего купания, — заметила Венеция, ослепленная темнотой после яркого света.
Они вытерлись, надели халаты и сандалии и пошли вместе в дом через темноту сада. У подножия винтовой лестницы друзья попрощались, и Тоби отправился искать свою комнату, а Венеция начала взбираться по лестнице.
На следующее утро очаровательный англичанин уехал, и все девушки испытали чувство глубокого разочарования. Они встретились за кофе на уроке английского языка. Инес и Паскуала вошли в подносами, и все пошло по обычному распорядку. Но сестры выглядели апатичными и скучающими. Эмилия и Аннина открыто завидовали Хоакине — ее поездке в Англию. До приезда Тоби они относились к этому равнодушно.
За обедом дон Андре заметил:
— Какие вы вялые сегодня. — Он обвел взглядом племянниц. — Куда девалась живость, искрящийся юмор, которым мы наслаждались всю прошлую неделю?
— Нам очень скучно без молодых людей, — призналась Аннина.
Ее ответ был таким наивным и безыскусным, что сеньор рассмеялся, показывая замечательно ровные белые зубы. Даже сеньора улыбнулась.
— А разве я такой старый? — спросил хозяин дома, все еще улыбаясь.
— Дорогой дон Андре, конечно нет. Но вы не в счет, — начала оправдываться Аннина. Но было видно, ей дон Андре представлялся недостаточно молодым, чтобы казаться интересным.
Во время послеполуденной сиесты, когда в замке воцарилась обычная тишина, Венеция взяла книги, писчую бумагу, дневник и пошла в сад. Она написала письма матери и Розмари, а затем вернулась к своему дневнику, заброшенному на время пребывания Тоби. Устав писать, девушка взобралась по древним ступенькам на верх башни, чтобы освежиться легким ветерком, который почти всегда дул с гор. И только когда подумала о том, что скоро подадут чай, спустилась вниз, прошла через сад в главный зал, никого не встретив и думая, что все еще спят.
Проходя через длинный зал, она увидела дона Андре, входящего с противоположной стороны.
— Вы не поехали с сеньоритами? — удивился он.
— Я не знала, что они куда-то поехали.
— Полагаю, они решили попить кофе с друзьями.
— Я писала в саду. Но в любом случае я не хотела никуда ехать. Дон Андре, у вас нет почтовых марок? У меня закончились.
— Разве вам не положили марки в письменный стол?
— О, я не посмотрела. Возможно, положили.
— Ну, что ж, зайдите ко мне в кабинет, и я дам вам марки, если их забыли положить.
Они вместе вошли в его кабинет. На этот раз шторы были раздвинуты, и комнату заливал яркий солнечный свет, делая ее еще более привлекательной. Венеция поняла, почему он так часто уединяется здесь. В личном кабинете его никто не беспокоил и он был защищен от болтовни и банальностей своих племянниц. Здесь он беседовал с сеньором де Квеведо, отцом Игнасио и другими мужчинами, посещавшими его по дружбе или по делу.
Он вынул из ящика папку, открыл ее и, оторвав лист с марками, протянул ей:
— Я думаю, что вам сегодня грустно, сеньорита.
— Грустно? Вовсе нет. А почему я должна грустить, сеньор?
— Потому что уехал ваш большой друг Тоби.
— Нет, нисколько, — улыбнулась Венеция. — Я думаю, что сеньориты больше, чем я, расстроены его отъездом.
— Вы очень легко относитесь к отношениям с друзьями, сеньорита.
— К отношениям с Тоби — конечно. Он просто старый приятель. Скорее друг моего брата, чем мой. — Девушка насторожилась. В голосе сеньора улавливалось нечто большее, чем случайное замечание.
— У меня сложилось другое впечатление.
— Значит, у вас сложилось неверное впечатление, сеньор. Между мной и Тоби ничего нет.
— А мне показалось, что есть, и немало, — твердо возразил он.
— Вы собираетесь прочесть мне еще одну лекцию? — В голосе Венеции прозвучала нотка предупреждения, которую распознали бы ее близкие и даже недисциплинированные ученицы. Но если сеньор и расслышал, то не обратил внимания.
— Если вы хотите, чтобы я поверил в то, что вы говорите правду о себе и этом молодом человеке, вы не должны включать освещение бассейна.
Венеция презрительно передернула плечами.
— О, вы подсматривали, — фыркнула она.
— Вы называете подсматриванием, когда кто-то привлекает к себе внимание, включая свет? Я был в своей комнате, и этот свет немедленно привлек мое внимание. Я полагаю, любой случайный наблюдатель подошел бы к окну, чтобы посмотреть, что делается внизу.
— Ни один наблюдатель, случайно или нарочно оказавшийся возле окна, не мог бы заметить ничего предосудительного, — холодно парировала Венеция.
— Кроме того, что вы готовы позволить обнимать себя каждому, кто окажется рядом.
Она видела, что он сердится, но его последние слова вызвали ответный гнев.
