— Н-не знаю.
— Родные есть?
— Что? — непонимающе посмотрел на меня юнец.
— Родные, спрашиваю, есть?
— А-а… да, есть.
— Папа, мама?
— Мама… и сестра… сестра младшая.
— Увидеть их, — я говорил спокойно, почти ласково, — снова хочешь, а? Корнет Дергачев?
— Х-х… — он запнулся опять, сглотнул, закашлялся. Справился, поднял на меня взгляд — глаза мокрые. — Хочу.
— Тогда прекрати, щенок, в героя играть! А то, donnerwetter, и в самом деле доиграешься! Вон, — кивнул, — лежит уже один герой! Может, ты ему завидуешь? А? Завидуешь?
Только, с яростью, непонятно откуда взявшейся, думаю, посмей мне сказать, что — да!
И чем это юнец-корнет меня зацепил вдруг так? Или… просто нервы сдавать качали?
Вынул сигарету изо рта, смотрю — фильтр уже наполовину сжевал.
— На этой, — добавил тоном ниже, — вашей дерьмовой войне подохнуть — большого ума не надо. Вот уцелеть — это другое дело. Так что решай, корнет! Кем тебе быть больше по нраву — умным или… героем?
Черт, времени уже совсем нет. Две сигареты — это, считай, десять-двенадцать минут.
— Я… я хочу жить.
Посмотрел на часы — ну да, одиннадцать минут.
— Тогда докажи, что ты умный! Я из-за тебя на четыре минуты из графика выбился. И, если ты мне сейчас не сообщишь чего-нибудь такого, что это отставание скомпенсировать может — пристрелю, как собаку!
— Но я и в самом деле не з-знаю, — всхлипнул корнет, а подбородок у него при этом так и запрыгал.
— Не знаешь — значит, дурак! Ну же, — повысил я голос, — вспоминай, что ты в этом хреновом Кривом видел! И по дороге… давай, выкупай жизнь свою, пока лот с торгов к свиньям собачьим не сняли!
— Я-я н-ничего…
Я полуотвернулся на миг, унтерфельфебелю глазами посигналил — тот, молодец, понял: рожок выщелкнул-вщелкнул, затвором лязгнул… корнет от этих звуковых эффектов дернулся так, словно уже очередь в бок получил.
— Ш-штаб…
О! Подсеклась рыбка!
— Ну?! Штаб, дальше!
— Штаб дивизии… в одной из тех деревень. Не в Кривой, в другой…
— Какой еще дивизии? — небрежно так переспросил я, а у самого сердце куда-то в желудок проваливается.
— Нашей… Соколовской.
— Врешь! На вашей дивизии, считай, весь фронт сейчас держится — а ты мне хочешь впарить, что ее штаб в какой-то вшивой дыре расположился ? Врал бы уж чего поумнее… скажем, штаб не дивизии, а бригады, и не в деревне, а хотя бы в Одоеве.
— Н-не вру… пожалуйста, поверьте… я слышал, двое офицеров говорили: генерал-майор свалился, как снег на голову, и штаб его теперь рядом будет… в Брусне он! — почти истерически выкрикнул корнет. — В Брусне!
У меня аж дух захватило. Ну, думаю, если ты, сучонок, мне все-таки соврал… я тебя в Антарктиде найду, даже если под императорского пингвина загримируешься! Но если нет…
— Ладно, унтерфельдфебель, проводите его до леса — и отпустите…
— Слушаюсь, — ухмыльнулся тот и в бок корнета стволом «эрмы» подпихивает. — Комм, цыпленок!
— Стой! — посчитал нужным вмешаться я. — Уточняю: отпустить — это значит отпустить!
Унтерфельдфебель моргнул недоуменно… потом плечами пожал.
— Слушаюсь, господин фельдлейтенант.
Я развернулся, запрыгнул на броню, начал люк открывать…
— Господин фельдлейтенант… а что с этим делать ? — это про прапорщика.
Я задумался на миг.
— Бросьте, где лежит. Пулю на дерьмо тратить — жалко. Пусть с ним синие возятся.
Забрался в панцер, наушники натянул…
— Связь с Магистром, Людвиг! И пусть сразу перейдут на резервную частоту.
Главное, думаю, чтобы никакая авровская сука сейчас на ней не сидела.
Видимость преотвратная. По науке, конечно, до темноты еще больше получаса осталось, но — это до полной темноты, а в практическом, так сказать, приближении, на фоне леса или холма разглядеть уже сейчас можно разве чью-нибудь задницу белеющую, но никак не технику камуфлированную. Вдобавок начал наползать туман.
В принципе, у нас имеются ночные прицелы на «мамонтах» и каждом втором «триппере». В другой раз это был бы козырь, но сейчас все портит этот собачий туман, да и вообще тянуть с каждой минутой становится все рискованнее — собственно, я уже потихоньку начинал удивляться, что нас авровские летуны еще не навестили.
Майор Кнопке планировал атаковать Брусну с двух сторон: его «мамонты», их из-за поломок добралось лишь два, плюс разведвзвод и пехота Зиберта со стороны Сомово, я — по дороге от Кривого. Гауптман Зиберт же с остатками первых рот должен занять позицию напротив юго-западной окраины села и отстреливать тех, кто будет пытаться спастись.
Только план этот, как оказалось, не стоил и дерьма! Мы как раз выбрались на дорогу и остановились, дожидаясь отставшие на свежей пашне транспортеры, когда я увидел — иссиня-черный горизонт впереди вдруг вспышкой озарило, а парой секунд позже грохот выстрела донесся. И почти сразу же — еще две вспышки.
— Носорог-1, — бьется у меня в наушниках тревожный голос Вольфа, —доложите обстановку? Носорог- 1, я Магистр, доложите обстановку! Прием.
Так, «триппера» с кем-то сцепились… а с кем?
— Давай, — скомандовал я радисту, — на волну четвертой роты.
Как взрывной волной по ушам ударило — треск, ругань, рев какой-то…
— Scheisse!
— …бл…и, бл…и, бл…и… справа он, справа… Du Arsch!
— Назад, быстрее!
— …цель прямо перед вами… «Пятый» горит…
— Су-у-ка…
— Они в стогах! — молодой, злой голос, — русский какой-то из первой роты, — общий вой на миг перекрыл. — Они в стогах этих бл…ских! Слы…
— Бронебойными, дистанция двести…
— А-а-а!!!
Я перещелкнулся обратно на командную — с «трипперами» уже все было ясно. Нарвались… в ближнем бою у них шансов нет, тут не лобовая, калибр не спасет, обойдут и запалят с бортов, как свечи на Рождество.
— Магистр вызывает Кошку, прием.
— Я — Кошка, слышу тебя…
— Кошка, — удивительно, но у Кнопке голос снова спокойным стал, словно он в штабе своем у адъютанта чашечку кофе просит, — пусть Форель блокирует деревню. Твоя задача — пройти ее насквозь, развернуться на юго-западной окраине. Противник будет прямо перед тобой — бронетехника, несколько десятков, замаскирована под копны сена. Как понял, прием ?
Замечательно, думаю, просто великолепно. Даже если я эту деревушку хренову с ходу проскочу — а
