Они уставились на Бакстера, стараясь по его неопределенным ответам определить, о чем идет речь. Ответы были однозначными, и выяснить, о чем идет речь, не получилось. Через пару минут Риф раздраженным тычком сложил телефон и засунул его в карман.
— Зак, мне нужно срочно уехать на день-другой. Прошу тебя, поухаживай немного за моей малышкой. Надеюсь, она тебе не в тягость? — Он всматривался в Зака так пристально, будто от его ответа зависело нечто очень важное.
От восторга, охватившего все его существо, Рассел не сразу смог ответить. Но, совладав со своими эмоциями, он произнес, стараясь, чтобы голос звучал ровно:
— Конечно нет. Тори очень милая девушка.
Чему-то непритворно обрадовавшись, Риф горячо одобрил:
— Вот и ладушки!
Заку во всем этом почудился какой-то тайный смысл, и он внимательно посмотрел на друга. Но лицо Рифа, кроме крайней озабоченности какими-то своими делами, ничего не выражало. Зак перевел взгляд на Тори и встретился с ее вопросительным взглядом. Казалось, она тоже ищет в его лице ответ на какие-то свои тайные вопросы, отчего он почувствовал себя как на важном экзамене, провалить который ни в коем случае нельзя.
Взмахом руки Риф подозвал к себе свою машину, сел и уехал, даже не бросив прощального взгляда на молодых людей.
Тори стояла молча, все так же вопросительно глядя на него, и Зак вдруг почувствовал, что не в состоянии идти ни в театр, ни в ресторан. Больше всего для него сейчас подошла бы постель. Но вот только Тори вряд ли на это согласится.
— Чего бы тебе хотелось, Тори? — поинтересовался он, надеясь, что она не будет возражать против дружеского «ты», они же не на работе.
Она немного помедлила, печально усмехаясь каким-то своим мыслям.
— Сегодня очень жарко. Мне в такую погоду всегда хочется поплавать, желательно на катере. Риф обещал мне это организовать, но вот не смог. Насколько я знаю, вдоль берега каждый вечер организовывают экскурсии на прогулочных теплоходах. Может быть, нам стоит прокатиться?
Рассел подумал, что ютиться с ней рядом на узком сиденье прогулочного теплохода уж точно не то, чего ему хочется, но все же это гораздо лучше, чем сидеть одному дома. Но находиться среди толпы гомонящего и вечно чего-то жующего народа — боже упаси! И он выдвинул контрпредложение:
— Тори, а яхта подойдет?
Она молча смотрела на него, ожидая пояснений. На ее виске чуть заметно билась сиреневая жилка, от которой Зак не мог оторвать глаз. Ему ужасно хотелось ощутить языком биение этой тоненькой ниточки, попробовать ее на вкус, поэтому ему стоило огромного труда сосредоточиться и уточнить:
— У нас с Рифом есть яхта. Обычно ее фрахтуют на месяц-другой любители морских прогулок, но теперь она после ремонта стоит в доке. Я могу позвонить и сказать, чтобы ее подвели к пристани. И, если ты не против, мы пройдем под парусом вдоль побережья миль двадцать-тридцать.
У Тори даже глаза загорелись от охватившего ее восторга. Все поняв без слов, Зак позвонил капитану.
Когда они подъехали к гавани Нью-Йорка, на одном из причалов уже стояла готовая к экскурсии длинная белая яхта со странным названием «Край земли».
Тори с замиранием сердца поднялась по трапу на борт. Это была настоящая круизная яхта, узкая и длинная, с белыми парусами и блестящими леерами вдоль крутых бортов. У трапа их встретил капитан в ослепительно белой морской форме с золотыми галунами и аксельбантами. Приложив руку к крабу на фуражке, он официально попросил разрешения на отплытие. Зак с улыбкой разрешил, и яхта, расправляя паруса как крылья, бесшумно отчалила от пирса.
Тори заметила толпу восхищенных зевак на набережной. Все они стояли, заслоняясь руками от солнца и провожая яхту пристальными взглядами. Она поймала несколько завистливых взглядов, главным образом молоденьких девчонок. Наверняка мечтали поменяться с ней местами. Что ж, она и сама не верила своему счастью. Она вместе с таким потрясающим мужчиной на не менее потрясающей яхте!
Они проводили берег, стоя на корме у леера. Повернувшись, Тори вновь увидела надпись «Край земли». С улыбкой спросила у близко к ней стоявшего Зака:
— Откуда такое странное название? Или вы просто не стали его менять, когда купили яхту?
— Яхта новая, мы ее с Рифом заказывали в норвежской судостроительной компании. И она не совсем яхта в чистом виде, а по паспорту парусно-моторное судно. Если ветер не тот или его нет совсем, то судно идет на моторе. А название ей дал я. Просто в детстве бабушка рассказывала нам волшебные сказки, и большинство из них начиналось: «Там, за краем земли…» Вот край земли и стал ассоциироваться у меня с чем-то сказочным, волшебно прекрасным.
Тори задумчиво посмотрела на спутника. У него был мечтательный взгляд, и смотрел он за линию горизонта таким пристальным взглядом, будто и впрямь видел там что-то чарующе прекрасное. Эта грань характера Зак была Тори не знакома. Она всегда думала о нем как о прагматике в чистом виде, и Зак- романтик казался ей чем-то нереальным, вроде синего слона.
Ветер был слишком слабым для нормального хода под парусами, поэтому капитан спросил, не хотят ли они пойти на моторе.
Переглянувшись, они дружно отказались. Общее мнение выразила Тори:
— Мотор убьет всю романтику! А так можно вообразить, что мы, как Колумб, вновь открываем Америку!
Посмеиваясь, капитан ушел в капитанскую рубку, а Зак с Тори перешли на другой борт, чтобы посмотреть на медленно приближавшуюся статую Свободы. Запрокинув голову, Тори с восторгом смотрела на плывущую среди облаков огромную женскую фигуру. На ее незагорелой коже шеи вновь появилась мелко бьющаяся голубая ниточка. Измученно прикрыв глаза, чтобы не прижаться губами к этой беззащитной ниточке, Рассел рассеянно спросил, исключительно для того, чтобы отвлечься:
— Тори, а почему вы такая незагорелая? Это же вроде бы немодно?
Тори, поглощенная величественным зрелищем, не сразу поняла, о чем он ее спросил.
— А? Что? — Заметив насмешливый взгляд спутника, она смущенно зарумянилась. — Извини меня, пожалуйста, я увлеклась. Просто у нас, южан, принято беречь кожу, особенно женскую. Моя мама считает, что солнце очень вредно. От него появляются ранние морщины и вообще множество болезней.
— Никогда об этом не думал. Сейчас, если солнца нет, то дамы стадами носятся по разного рода соляриям. Но мне не нравится слишком темная кожа, особенно у блондинок. Она грубая какая-то, и твоя мама права, говоря, что на ней все недостатки видны с первого взгляда.
Тори воодушевила эта откровенная поддержка.
— На мужчинах темный загар еще ничего, но на женщинах, на мой взгляд, ни к чему. Если только чуть-чуть. Но мне, если честно, просто жаль тратить время на подобную ерунду.
— Ерунду? Но ведь забота о своей внешности главная забота красивой женщины? Разве нет?
Тори впилась в него взглядом, выясняя, провоцирует он ее или нет. Лицо Зака казалось серьезным.
— Ты шутишь? Почему ты так решил? Разве твоя мать или сестры занимаются только этим?
Он с кривоватой усмешкой подтвердил:
— Почти. Во всяком случае, они постоянно ходят по дому в дикой индейской раскраске. То крем от морщин, то от загара, то для гладкости кожи. И надо сделать скидку на то, что они здорово заняты хозяйством и считают, что времени на себя у них вовсе нет. А уж горожанки…
Тори вгляделась в его снисходительно-серьезное лицо. Может, он все-таки утрирует? Не похоже. Постаралась его разубедить:
— Знаешь, мы с мамой никогда с таким рвением собой не занимались. Нам было некогда. Всегда находились дела поважнее. — На его лице отразилось такое неверие, что Тори с досадой сказала: — Ну да ладно, давай поговорим о чем-нибудь другом.
Решив, что своим скепсисом он только оттолкнет ее от себя, Зак, мельком посмотрев на приближавшийся остров и высившегося на нем исполина, поспешно предложил:
— Может быть, спустим шлюпку и причалим к острову? Можно подняться на статую Свободы. Правда,
