включиться, проанализировать поступающее с инфора изображение: «Объект виден в обычном и инфракрасном диапазоне, но отсутствует в рентгено— и радиодиапазоне, а также не фиксируется в режиме пассивной звуко-локации», — сопоставить этот факт с последней фразой демона и вновь уйти в спячку прежде, чем два истекающих ядом клыка растворились в воздухе в миллиметре от моего носа.
— Ух ты, — похоже, мне и впрямь удалось удивить Айта. — Ты даже глазом не моргнул!
— Ты выбрал неудачный пример, — усмехнулся я. — Простейший морок я распознать в состоянии.
— А ауру ты тоже можешь различить? — с любопытством спросил бесенок.
— Нет.
— Значит, — мне показалось, что в голосе демона прозвучали нотки сочувственной жалости, — ты все же такой, как и остальные ваши. Не можешь отличить Добро от Зла!
— Ну почему же, — возразил я.
— Могу.
— Как?
— По запаху.
— Шутишь, — догадался Айт. — А зря. Такими вещами в Мирах не шутят.
— Я не верю в абстрактное Добро и всеобщее Зло! — отрезал я. — А уж если придется столкнуться… уж как-нибудь отличу, поверь мне!
Последние слова я произнес с непонятно откуда взявшейся уверенностью. Будто и не я, Вуко Мракович, курсант-первогодок, свежеиспеченный агент СБ, произнес их, а кто-то другой. Кто-то старше, опытнее… уверенней.
На этот раз в чебурашьих глазах наличествовала грусть пополам с печалью.
— Я заметил, что ты — это нечто большее, чем видно взгляду, — тихо сказал бесенок, кутаясь в полотенце. — Не такой, как остальные ваши. Я почувствовал это, еше когда увидел тебя… потому и заговорил. Но… ты не видел нашего Зла.
— По-моему, — прошелестел в наушнике девичий голос, — он прав.
— Ну хорошо, — сдался я. — Будем считать, что ты меня убедил. Какие будут условия контракта, уважаемый гид?
— Значит, так. — Бесенок задумчиво уставился в низкий дощатый потолок. — Как ты понимаешь, услуги такого квалифицированного гида, как я…
— Надо же, как мы заговорили!
— …стоят немало.
— А у вас, презренных земляшек, кошельки прямо-таки лопаются от золота, — закончил я. — Как видишь, я тоже умею считывать мысли… иногда.
Когда есть, что считывать.
— Два золотых в день, — быстро сказал бесенок.
— Согласен.
— Эй, — донесся до меня возмущенный возглас из заоблачных высей. — А не пошел бы он… дальним тоннелем… при таких-то расценках!
— Еда и питье отдельно!
— Нет проблем. Особенно… — Я улыбнулся, припомнив сооруженный напарницей агрегат, в сумме занявший не менее четверти камбузного объема. Назвать это произведение техногенного искусства банальным самогонным аппаратом у меня не поворачивался язык — это было бы почти столь же кощунственно, как назвать трансреактор печкой для обжига кирпичей. Полимер-цепочки, которые эта штука выдавала чуть ли не с презрительным фырканьем, взялась бы синтезировать далеко не каждая университетская лаборатория. — Особенно с питьем!
— Заметано, — поспешно сказал Айт. — А ближайший шатер законника через две палатки направо.
— Подожди уж, — сказал я, неловко пришпиливая отбивную местным аналогом вилки. — Есть-то хочется. Да и тебе, кстати, еще минут пять стоит посохнуть.
— Тогда зачерпни мне эля, — жалобно попросил демон, доставая из-под полотенца давешнюю кружечку.
— Кстати, — я повел глазами в сторону длинноухой троицы, — раз уж ты подписался работать на меня… кто это?
— Те, что слева? — уточнил бесенок. — Эльфы.
— Эльфы?!
— Если ты безоблачной ночью поднимешь голову, — поучающим тоном заметил бесенок, — то сможешь увидеть на небе мириады звезд. Вокруг многих из них вращаются планеты, и на многих планетах при этом иногда заводится плесень, без всяких на то оснований именуемая разумной жизнью.
— И?
— На них живут самые разнообразные люди, — продолжил Айт. — С белой, красной, синей, зеленой или серо-буро-малиновой кожей, с крыльями, жабрами и мехом на ногах.
— И?!
— И неужели, — чуть удивленно сказал демон, — ты считаешь, что у эльфов меньше рас?
— Надеюсь, — заметила напарница, — ты знаешь, что делаешь. Потому как если ты и дальше собрался с такой легкостью швыряться золотыми направо и налево, надолго нас не хватит.
— Скорость и натиск — лучшие друзья победы! — парировал я.
— Это тебе в Академии сказали? — хмыкнула Золушка. — Нуда, узнаю флотский стиль. Главное, ввязаться в бой, а там посмотрим. Только позволь обратить твое внимание, партнер, что у нас нет за спиной бригады мега-линкоров. И если запахнет жареным, никто не будет вытаскивать нас за ручку из огня.
— Да брось. Что с нами может случиться?
— Тебе перечислить?
— Нет. Прости, глупый вопрос.
— Ладно, — сказала моя напарница после недолгой паузы. — Доедай быстрее и сматывайся из этого заведения вместе с этим… меховушкой.
— А что случилось-то?
— Я тут, — медленно сказала Золушка, — прогнала через фишку панорамную картинку с твоего инфора. Так вот, хочешь верь, хочешь нет, но уши примерно трети присутствующих ориентированы точно на ваш столик, даже тех, кто сидит в противоположном углу зала.
Если у среднего жителя Федерации возникает вопрос или проблема, требующая для своего решения каких-либо данных, то в девяноста девяти целых и таком же количестве сотых процента его действия будут подчинены следующему алгоритму — включить комм, войти в глобалку, запустить поиск… и минимум на пару часов выпасть из реальности, будучи погребенным лавиной обрушившейся инфры. Истина, вдалбливаемая еще в первой четверти детского сада, — в Глобальной Сети есть все… проблема лишь в том, чтобы найти именно ту часть этого всего, которая требуется сейчас.
К сожалению, жители Миров за долгие тысячелетия своего существования так и не озаботились созданием аналогичного девайса. Фишка также оказалась бессильной — в ее терабайтах было множество полезностей, но ни слова о том, как можно завербовать на Базаре сотню-другую ландскнехтов… или хотя бы как отличить представителей этой профессии от прочих вооруженных мирян. Впрочем, мне пока попадалось не так уж много невооруженных мирян.
— Наемники? — с подозрением переспросил демон. — Зачем тебе наемники, хозяин?
— Меховушка, а тебе не все равно? — немедленно встряла Золушка. — Раз хозяева спросили — значит, надо!
После первого приступа обожания к маленькой пушистой криче Золушка выяснила, что асисяйный зверек вовсе не млеет от того факта, что его поминутно хватают на руки, гладят, расчесывают ультразвуковым гребешком и пытаются украсить тремя бантиками одновременно. Зато обладатель чебурашечьих глаз владел кое-какой болезненной магией — а также умел произносить длинные язвительные комментарии.
В итоге обожание сменилось неприязнью… и чувство это было взаимным.
— Во-первых, — обиженно произнес Айт, — я бы попросил некоторых обращаться ко мне подобающим
