— Вот, — перегнувшись через стол, Клайт протянул мне тоненькую папку из красной кожи. — Я подумал, что так будет лучше… нагляднее. Один из моих людей обладает талантом художника… я имею в виду настоящим Талантом.
Талантом, да… я был готов увидеть многое. Тонкую паутину угольных набросков, прозрачную водянистость акварелей, даже химическую яркость синтекрасок… многое, но не это.
Изображение на шершавом на ощупь листе грубой бумаги было живое. Реальнее картинки на дисплее, реальнее объемной фотографии… проклятье, да оно было реальнее самой реальности! Шум, доносящийся из глубин «Лигурийского купца», равно как и тысячеязыкий гомон площади за окном, отодвинулся куда-то вдаль, на дальний план сознания. А на первый властно вырвался величественный замок из белоснежного камня, стоящий на зеленом холме, несколько странных красных деревьев — или, вернее, исполинских грибов — вдоль ведущей к его воротам дороги и два острых серпа в небе — малиновый, раза в три больше земной луны, и на треть меньший бледно-голубой.
— Замок Женера, принадлежащий Аверусу, графу Сашсскому, — Клайт, похоже, ожидал произведенного рисунком эффекта и остался им весьма доволен. — Это на Вольсхолле, в трех порталах от Джиира.. но слава о хранящейся в этом замке графской коллекции покрыла куда большее расстояние.
— Коллекции чего? — спросил я, с трудом отрываясь от притаившейся в листке бумаги частицы неведомого Мира.
— Магических артефактов, — ответил герцог. — Считается, что коллекция Аверуса содержит наибольшее число уникальных предметов такого рода в этой части Ойкумены. К примеру, только у него есть легендарные Поющие Пылинки, Девять Черепов Гхорка, подлинная книга заклинаний Крейгнана с Пилеринга. А его Хлорофант, насколько мне известно, и вовсе последний.
— М-м-м, весьма интересно, — выдавил я.
Магическими артефактами назывались штуковины, изготовленные так давно, что все успели раз по десять забыть, для чего они предназначались. При этом цены на них были совершенно безумными и имели тенденцию к росту — из-за бытующего в Мирах утверждения, что маги древности превосходили жалкую нынешнюю поросль голов так на …дцать.
В Академии мне как-то довелось прочесть-несколько отчетов об исследованиях доставленных из Миров магических артефактов. Отчеты были, разумеется, засекречены… но один из наших преподавателей имел дурную привычку выстукивать пароль одним пальцем, подолгу прицеливаясь перед каждым касанием.
Было доставлено три артефакта. Первый из них всего-навсего взорвался при попытке активировать его — хотя попытка проводилась в полном соответствии с полученными от мирян инструкциями. Из пятерых занимавшихся этим идиотов-исследователей трое погибли на месте, один выжил — став, правда, при этом восьмидесятипроцентным киборгом, а пятый, хоть и умудрился каким-то чудом не получить видимых повреждений, впал в некое подобие ступора, вывести из которого его пока не смогли. С учетом того, что лаборатория располагалась хоть и на окраине, но все же в черте одного из крупнейших земных мегаполисов, заключение расследовавшей это ЧП комиссии было единодушным — повезло!
Второй артефакт был доставлен для исследования в секретный комплекс в Экваториальной Африке — триста километров болот с крокодилами и неодинозаврами до ближайшего человеческого жилья… не совсем точное определение, потому что километров всего сто пятьдесят, если мерить вертикально вверх. Исследования планировалось проводить только дистанционно, а сам артефакт был помещен в камеру, способную выдержать килотонный взрыв — но спустя два дня после начала работ связь с комплексом оборвалась, а прибывшая сорок минут спустя спецкоманда обнаружила, что здание комплекса до краев заполнено светящейся голубоватой жидкостью. Предложение взять пробу было отвергнуто, а еще через час и тринадцать минут над бывшим комплексом прошел тяжелый крейсер «Ливерпуль», сделавший в зенитальном положении пиф-паф главным калибром.
Лабораторию по исследованию третьего артефакта оборудовали в списанном эскадренном танкере, в трех светоднях за орбитой Плутона. Удаление от Солнца, видимо, благотворно сказалось на артефакте — он позволил издеваться над собой целых восемнадцать дней, и когда наконец ему все же наскучил данный процесс, то уход объекта исследований был почти «английским». Почти — потому что уходя, артефакт прихватил «на память» 4,57 процента массы покоя танкера, причем ни одна из выдвинутых впоследствии теорий так и не смогла найти хоть какую-то логическую связь между отдельными элементами похищенного. В списке фигурировали как листы внешней обшивки, так и волосы с головы лаборантки — причем исключительно с правой стороны головы. «Жемчужиной» списка была, вне всякого сомнения, нервная система канарейки одного из биологов. На полагающемся канареечным нервам месте медсканирование не обнаруживало ровным счетом ничего — однако птица чувствовала себя как ни в чем не бывало, чирикала, клевала зерно, пила из поилки и гадила на поддон клетки.
В общем, эти артефакты наверняка можно было продать по совершенно умопомрачительным ценам — но вот только находиться на одном континенте с ними мне решительно не хотелось.
— Дальше?
Каменное сооружение на следующем листе вызвало у меня ощущение смутного дежа вю. Где-то я уже видел недавно подобный образчик архитектуры…
— Храм Уыгуышуныыуру, — произнеся это, Клайт счел необходимым вознаградить перенапрягшуюся гортань несколькими глотками вина. — На Стигаме.
— Где-то я его уже видел, — задумчиво пробормотал я. — Причем совсем недавно.
— На Базаре есть храмы Уыгуышуныыуру, — пискнул в правом наушнике голосок бесенка. — Это очень распространенный культ.
— И именно здесь ты его и видел, — добавила Золушка в левом наушнике. — Когда искал таверну.
Точно. И я по-прежнему не хочу знать, кто поклоняется богу с таким именем.
— Давайте, — обратился я к герцогу, — пока отложим его. Думаю, у вас в папке найдутся места с не столь непроизносимыми названиями.
Здание на третьем листе было ярко-алым. А полдюжины башенок делали его похожим на взметнувшийся ввысь язык пламени, который могущество неведомого мага заставило навек застыть в камне.
— Цитадель ордена Пирк, — сказал герцог. — Шесть Орденов правят этим Миром уже не одно тысячелетие, и в сокровищнице Пирка должно было скопиться немало — ведь соперничать с ним на равных может только Орден Воды. Но и сражаться за свои богатства Повелители Огня будут беспощадно.
— К похитителю или к себе?
— На каждого послушника Ордена, — пояснил герцог, — приходится по пять аколитов… а чем выше ты в иерархии, тем меньше шансов, что твой наставник, который куда более умелый маг, чем ты, умрет от старости, освободив дорогу молодым.
— Ясно.
Не могу сказать, что мечтаю быть поджаренным заживо — эту услугу я мог получить и не улетая из Федерации.
Следующий этюд художник решил исполнить исключительно в серых тонах. Серое небо, серый снег и серое приземистое здание, похожее на бокс для мега-танка.
— Дом Круглоголовых. Так в Хальдагаре называют гномов. В его подвалах может найтись немало… причем в звонкой монете, благодаря чему нам не придется иметь дело с перекупщиками.
Тебе-то не придется, подумал я, а вот мне… возить золото из Миров в Федерацию не самый доходный вид бизнеса.
Архитектор следующего здания питал пристрастие к пастельным тонам и изгибающимся поверхностям. Получившийся в итоге результат лично у меня ассоциировался с симбиотической колонией моллюсков полудюжины различных видов.
— Дворец-из-Раковин на Гарнарке, — неожиданно подтвердил мою ассоциативную цепочку Клайт. — Раз в год в нем проходит Большой Жемчужный Аукцион, покупатели слетаются с сотен Миров.
— Слетаются за чем?
— За жемчугом, — подобным тоном обычно сообщают несмышленым детям о том, что вода жидкая. — Зеленый жемчуг с Гарнарка ценится очень высоко.
— Понятно. — На самом деле мне было непонятно ровным счетом ничего, но лишний раз демонстрировать свое невежество я не стал. В конце концов, какое мне дело, за какие такие невообразимые
