— Тогда объясни! — потребовал я.
— Что объяснить?
— Например, объясни, откуда ты узнал слово «имбецил»? На мой взгляд, оно как-то выпадает из образа среднемелкого беса.
— Ты так много знаешь о бесах? — скептически наклонил ушки Айт.
— Достаточно! — отрезал я.
— Тогда ты мог бы сообразить, что это самое слово знаю вовсе не я, а твое подсознание, — сказал бесенок. — Которое просто подобрало высказанной мной мыслеформе нужное звучание.
— Вот! — торжествующе воскликнул я. — Ты сам признался, что общаешься со мной посредством моего подсознания!
— И что?
— А то, что мое подсознание способно породить чудеса еще похлеще тебя! Куда более впечатляющие… но вот с реальностью у него плоховато.
— Бред! — прокомментировал бесенок.
— Ты прав, — согласно кивнул я.
— Ну как?
— Отвратительно! — радостно завопил я. По правде говоря, получилось очень даже неплохо — особенно если учесть, что программу стрижки выполнял киберхирург.
— Я все же решила оставить уши прикрытыми, — доверительно сообщила Золушка бесенку. — Прическа в стиле «Дикобраз», требует множества особых гелей… и об нее все время кто-то норовит уколоться.
— Есть еще стиль «Взрыв на макаронной фабрике», — ядовито заметил я. — Почему бы тебе не попробовать его?
— Кстати, — напарница наконец удостоила меня толикой внимания. — Сходи в рубку.
— Зачем?
— Там внешние датчики выдают какую-то бредятину.
— Ну да, — проворчал я, нарочито неохотно предпринимая первую по счету попытку подняться из кресла, — бредятина на борту этой посудины по моей части. А что конкретно за бредятина?
— Борткомп заявляет, что нас пытаются сканировать, — безмятежно отозвалась Золушка. — В импульсном режиме.
— И?
— Френейлами. На средних частотах.
— Хм.
Ближайшим природным источником волн Френейла являлся, если мне не изменяла память, пульсар парсеках в пяти отсюда. А не природным… .
Первые френ-локаторы появились лет сорок назад, и процесс их миниатюризации успел дойти лишь до мобильной станции на шасси от космодромного тягача. Все упиралось в диаметр генерирующего сердечника — не меньше пяти метров, согласно тогдашним теоретическим воззрениям. Ну а потом Оскар Пиуг открыл омега-диапазон…
Сейчас френ-локаторы сохранились только у военных — этим информации всегда мало, а на сжираемую лишними десятками массо-тонн энергию им плевать с высоких орбит — и в крупных космопортах.
«Дополнение. Локаторами на волнах Френейла должен быть оборудован каждый космолет, масса покоя которого превышает полмиллиона регистровых тонн. Также действующие образцы френ-локаторов находятся в следующих музеях: Техническом имени А.С. Попова, Абердинском, Бовингтоне…»
«Стоп».
В то, что здесь мог оказаться «случайно» полумиллионник, я не верил. Военный разведмодуль? Но тогда почему только Френейл да еще в импульсном режиме? Гарнаркцам глубоко поровну, будут ли их сканировать френейлами, на радиочастотах или «подсветят» с орбиты жестким излучением.
— Тебя ведь должны были учить в Академии чему-нибудь, — Золушка изобразила правой рукой некий неопределенный жест, — чему-нибудь такому?
— И такому и этакому, — пробурчал я, вставая. — Чему нас только не учили. Если бы я еше лекции хоть иногда посещал и к семинарам коннектился…
Показания датчика действительно выглядели странно. Принимая во внимание направление приходящего сигнала, его источник либо висел на орбите и «доставал» нас почти по касательной к поверхности… либо находился на этой самой поверхности, причем не очень далеко от нас.
Наземный комплекс? Теоретически доташить сюда разобранный на модули локатор было реально — протащили же мы спрятанный в трюме пепелац. Но кому и для чего могло потребоваться волочь эдакую груду металлолома за семь порталов от ближайшей анклав-станции? Это ведь не «сиялки» и прочая дешевая бижутерия и даже не доисторические пороховые гаубицы. Его мало притащить и собрать в правильном порядке — нужен еще и источник энергии, да крича, способная считывать показания, также не будет лишней.
Я почувствовал, что от излишнего мысленного усилия у меня темнеет в глазах, и поспешно плюхнулся в пилотское кресло.
Источник волн проявлялся с периодичностью минута сорок три, что, к сожалению, не объясняло практически ничего. Это могло быть как и заданным прогой поиска интервалом, так и периодом полураспада философского камня, полученного местным гением алхимии. Конечно, я не мог даже приблизительно вообразить вешество, излучающее при распаде волны Френейла, но, с другой стороны, драконы ведь тоже летают с полным пренебрежением ко всем законам аэродинамики и тяготения!
— Ну что?
В профиль новая прическа напарницы выглядела лучше. Пожалуй, я все же смогу смириться ней… недели через три.
— Понятно, — задумчиво протянул я. — Что ничего не понятно.
— А может, — предположила Золушка, — это и вправду просто новая игрушка какого-нибудь местного барона?
— Угу, как же! — Я попытался представить себе рыжего викинга, небрежно поставившего сапог на сверкающий октаэдр излучающей антенны. — Ты хоть представляешь, сколько такая «игрушка» может стоить? Одна переброска встанет в… трех годовых сборов жемчуга не хватит. Это при том, что за полтыщи эко можно запросто купить стартовую капсулу с десятком мини-спутников. Кстати, — я с удивлением уставился на сенспанель, — а почему у нас все активные сканеры отрублены? Сама додумалась или кто маленький и прямоугольный насоветовал?
. — Сама. Первое правило пентовской облавы — накройся ветошью и не отсвечивай!
— А до того ты орбиталь смотрела?
— Все стандартно, — пожала плечиками Золушка. — Тишь, гладь, да десяток метеоритов, которые через виток-другой переквалифицируются в болиды.
— Хм.
Все страньше и страньше, как сказала бы Алиса.
— Пойду-ка я подышу свежим кислородом, — пробормотал я, опуская на лоб козырек инфора. — На окрестности полюбуюсь.
— А с этим, — Золушка кивнула на экран, где в очередной раз вплыло сообщение об облучении, — что делать?
— Ничего. А что, собственно, — задал я встречный вопрос, — тут сделаешь? Будем ждать.
— Вот уж чего терпеть не могу, — заметила моя напарница, наклоняясь над сенспанелью, — так это ждать. Особенно — неизвестно чего!
— Если тебя это утешит, — сказал я, берясь за поручень трапа, — то ждать нам приходится, с вероятностью процентов так девяносто, очередных неприятностей.
— Сам додумался или кто маленький и прямоугольный просчитал?
— На этом настаивает мое неиссякаемое чувство оптимизма.
— Вот уж чего за тобой не замечала!
— А между тем это действительно так. Я твердо верю в лучшее… и в то, что оно случится не с
