— Куда теперь? — осведомился я у своего очаровательного гида, когда дверь лаборатории Дока с тихим шипением отрезала его от враждебного мира. — Кто у нас следующий на очереди, дядюшка Скрудж или Русалочка?
— Думаю… — начала было Эллй, но ее речь была прервана стремительным появлением из-за угла коридора парнишки лет четырнадцати. Встрепанная прическа — восемнадцать цветов, классический «ретро» — и совершенно дикие выпученные глаза, словно по коридору следом несется как минимум свихнувшийся штрекер.
Естественно, мимо меня он благополучно пробежать не сумел — ножны «Кобры», которые я заботливо придерживал, дабы не оцарапать о пол, находились как раз на уровне его колен. Лететь ему метров пять… не поймай я его за шиворот.
А вот моя дальнейшая реакция изрядно удивила меня самого.
Я поднял паренька за воротник куртки и припечатал к стене.
— Еш-ш-ще раз, — никогда не думал, что умею подражать змеиному шипу, — коснеш-ш-шся моей ш- шпаги — обреш-ш-жу ноги! До уш-шей! — После чего разжал пальцы.
Парнишка с четким стуком ссыпался на пол, несколько раз ошалело моргнул, бросил затравленный взгляд в сторону моей сопровождаюшей и, испустив что-то среднее между взвизгом и всхлипом, вскочил и бросился прочь.
Мы с Элли недоуменно переглянулись.
— Что это было?
— Не понимаю, — озадаченно произнесла Элли. — Джонни Клейн из третьего сектора… мне он всегда казался таким тихим и скромным мальчиком…
— Интересно, — я как бы случайно положил руку на эфес и направился к углу, — что могло его так напугать?
— Может…
На первый взгляд в коридоре за поворотом не наблюдалось ничего, способного вызвать в сотруднике СБ, пусть и неполовозрелом, столь дикий ужас. Собственно, там не было почти никого, кроме одного- единственного человека в серебристо-серой повседневной униформе космофлота, неторопливо приближающегося к нам.
— Пойдемте, — обернулся я к своей проводнице, убирая руку с рукояти. — На Шипке все спокойно!
—Что?
— Ничего, это я так, — рассеянно отозвался я, — классиков цитирую.
Космолетчик меж тем приблизился настолько, что я получил возможность разглядеть его более внимательно. И то, что я замечал, потихоньку начало изменять мое мнение о причинах бегства Джонни Клейна.
Человек. Лет тридцать-сорок, точнее сказать сложно из-за правильных и симметричных черт лица. Слишком уж правильных и симметричных, чтобы быть созданными матушкой-природой, а не лазером пластхирурга. Фигура а-ля шкафчик двухметровой высоты. Короткий ежик светлых волос и холодные серые глаза. А на груди значок…
Мне враз перехватило дыхание — словно неумолимая рука в бронированной перчатке уже сдавила гортань, дожидаясь противного хруста позвонков. Я судорожно схватился за «Кобру», одновременно делая шаг назад — чтобы заслонить стоящую за мной девушку. Со стороны это, должно быть, выглядело комично.
Красноголовый дятел на фоне руки, сжимающей молнию. Седьмая рейтарская дивизия. Точнее — отдельный карательный батальон.
Те самые «отдельные части специального назначения», на вооружении которых состоят «смерчи», бронекостюмы четвертого уровня и прочие «вкусные», как говорили в оружейке Академии, штучки. «Дятлы» — санитары леса!
Серые глаза медленно скользнули по мне — я с запоздалым ужасом разглядел на воротнике узкую цветную полоску майорских знаков различия — ощущение было, словно за ворот сыпанули горсть льда. Это не был взгляд, каким человек смотрит на другого человека. Скорее уж — так лабораторный кибер глядит на подопытных мышей, просчитывая — кого из них приготовить к опыту для очередных студентов в виде «получившейся кашицы».
На миг мне показалось, что каратель замедлил шаг, собираясь остановиться, — не знаю, какую бы глупость я выкинул в этом случае. Но он все так же неторопливо прошел мимо, скрылся за углом — и только после этого я вновь обрел способность вдыхать воздух.
Bay!.Ничего ж себе кошмары во плоти бродят по коридорам минус пятого этажа. Куда там до них тараканам-мутантам. Милые, домашние тварюшки…
Майор, майор… сколько я помнил выпуски интервида, в карательном батальоне седьмой рейтарской было два майора. Сам командир батальона, Ринальдо Гомес, и его заместитель… Мелвил?!Это был — Мелвил?! Палач Аркона собственной персоной?!
Можно поставить себе большой жирный плюс в личной зачетке, уныло подумал я. Не так уж много людей может похвастаться тем, что лицезрели целого карательного майора и сохранили после этого прежнее количество жизненно важных органов.
Особенно же интересно выглядит его появление в свете того, что карательным частям категорически запрещено находиться даже на стационарной орбите Земли — за исключением обстоятельств, вызванных техническими неполадками, но не более чем на время их устранения. Вход же в атмосферу не разрешен ни под каким видом — при такой попытке, чем бы она ни была вызвана, их расстреляют все системы ближнего пояса. А офицерам этих частей вне района боевых действий так же категорически запрещено покидать место дислокации на срок, превышающий сорок пять стандартных минут.
И какое же из этих двух правил нарушил Мелвил? Лучше бы все же второе, потому как первый вариант означает, что где-то над моей головой болтается штурмовой транспорт с батальоном «дятлов»… а возможно, и не один.
На Арконе до «акции по умиротворению» обитало 15 тысяч душ.
— Странный тип, — озадаченно сказала Элли, глядя на опустевший коридор. — Какой-то… жидкоазотный.
— Вы его уже встречали?
— Нет… ни разу.
— И хорошо, — тихонько пробормотал я, — очень даже хорошо.
Первая приятная новость за сегодня. Не считая сданного зачета. Боже, сколько лет назад это было!
— Знаете, — начал я, — Йорунга говорил, что я смогу получить штатное оружие…
Не знаю, что за черт дернул меня так срочно нестись в Уссурийск. Казалось бы — лежали эти пушки на складе с бог-весть-какого две тысячи лохматого года. Лежат же в архиве Академии лазерные диски примерно тех же годов с наклейкой «хранить вечно». Но что-то дернуло. Возможно, и к лучшему — с моим теперешним везением завтра с этим складом непременно чего-нибудь бы стряслось — от землетрясения до объявления музеем.
— Давно оно тут лежит, — завскладом старший прапорщик СБ Голопупенко, должно быть, здорово заскучал в этой глуши. Лет ему было чуть больше, чем мне, так что на «ты» мы с ним перешли почти сразу. Хороший парень, вот только этот русский диалект всемирного… нервирует. — Еще против китайцев готовили, до Первой Атомной. Запах чуешь? Дерево.
— Оно что — деревянное?
— Не, это ящики. Сами-то они вот, — прапорщик снял со стеллажа черный, матово поблескивающий предмет. — Гляди. Металл да пластик, никакого керамита. Старина-с.
— Да, это же… — На миг я было усомнился, но длинный изогнутый рожок был до боли знаком. — Неужели «калашникофф»?
— Он самый. Я ж говорю — старина. Классика.
— Bay! — Я моментально прикинул, сколько может стоить подобный раритет на сетевом аукционе. Черт, да зачем куда-то лететь, такие экспонаты у меня и на Земле с руками оторвут, да еще и драться будут.
Угу. А потом Бар Корин оторвет мне ноги… до ушей.
