Омлет тебя устроит?
— Более чем! Обожаю омлеты!
4
— И кто тебя за язык дергал спрашивать его мнение? — пробормотала себе под нос Сирил. До сих пор она придерживалась железного правила: никогда и ни под каким предлогом не показывать работы натурщику, дабы не нарваться на непрофессиональное суждение или расхолаживающий критицизм дилетанта.
«Я знаю только,
Разбив четыре яйца в кастрюльку, она яростно швырнула скорлупу в мусорное ведро и взбила смесь в густую пену.
Отодвинув в сторону кастрюльку, она бросила на горячую сковороду маргарин, быстро нашинковала и высыпала туда же лук, грибы и зеленый перец, в другой сковороде поджарила яйца и посыпала их сверху золотистой поджаркой из овощей.
Переложив омлет в сервировочную тарелку, она вынула из микроволновой печи подогретые булочки.
— Помочь? — прозвучал у самого уха низкий добродушный голос.
Сирил чуть не уронила омлет на пол: Шон подошел к ней так бесшумно, что любой индеец мог бы позавидовать.
— Серебро в нижнем ящике, а тарелки наверху, в шкафу, — нашлась она. — Кстати, кофе не хочешь?
Она потянулась за банкой с кофе.
— А вместо него большой стакан молока никак нельзя? — невинно поинтересовался Шон, расставляя посуду и раскладывая приборы на дубовом кухонном столике.
— Ты же никогда не отказываешься от кофе! — насмешливо напомнила Сирил.
— Не отказывался… и как-нибудь однажды я приготовлю его тебе, — сообщил он, доставая из холодильника упаковку молока.
Сирил сделала вид, что не заметила шпильки в свой адрес, успокоив себя тем, что и сама всегда предпочитала молоко.
Они с жадностью набросились на еду и какое-то время ели не проронив ни слова.
Когда Шон намазал маслом третью булочку, Сирил забеспокоилась:
— Ты наелся? Я могу быстренько приготовить салат из овощей.
Она привстала. Он усадил ее.
— Успокойся, Сирил, я сыт. Просто мама с детства приучила меня к плотному завтраку. «Правильно начинать свой день» — так это у нее называлось. Учитывая мой режим, это действительно самая важная трапеза за день. Кстати, омлет великолепен.
— Неужели лучше кофе? — Сирил вдруг обнаружила, что еще не совсем потеряла чувство юмора.
— Мне придется научить тебя великому мастерству приготовления кофе — если, конечно, тебе небезразлично мое самочувствие, — с блистательной самоуверенностью отозвался Шон. — А вот яичница у тебя вышла первоклассная! Мама — и то не сделала бы лучше, а она потрясный кулинар. Ты в этом сама убедишься, когда мы покончим с этими твоими эскизами.
На щеках его мелькнули те самые чарующие ямочки…
— Ты живешь с родителями? — отрешенно спросила Сирил.
— Нет, я отделился от них сто лет назад. Но они каждое воскресенье забирают меня на семейный обед. Понятное дело: дом без детей — пустое гнездо.
— Ты один приходишь на эти родственные посиделки, или… у тебя есть брат или сестра?
— Один как перст. Родители поженились поздно, и им с лихвой хватило одного меня. — На лице Шона появилась мечтательная улыбка. — Ну а как обстоит дело с тобой? Куча братьев и сестер, да?
— Увы, я тоже единственный ребенок: маме перевалило за тридцать, когда я появилась на свет, а папа был еще старше. — Глаза Сирия увлажнились.
Шон мягко поймал ее руку.
— Их больше нет? — тихо спросил он.
— Да, пожалуй… Что касается папы, то он умер четыре года назад, а мама… она, можно сказать, тоже пребывает на небесах.
— И как же называется ее рай?
— Год назад она познакомилась на курсах повышения квалификации с французским профессором- лингвистом, и он увез ее в Париж — этакий медовый месяц пополам с оргией. Назад она решила не возвращаться.
Раскатистый хохот Шона наполнил комнату, и Сирил тоже невольно засмеялась, утирая рукой выступившие слезы.
— Сирил, — сказал он, вдруг останавливаясь. — Время десерта.
— О… конечно! У меня есть немного фруктов и сыр. Я сейчас… — Она снова попыталась встать и он снова заставил ее сесть.
— Забудем о бренной пище. Я хочу пить амброзию твоих уст.
И Сирил с изумлением обнаружила, что он сажает ее к себе на колени.
— Нет, не надо! — Сирил попыталась вырваться, но он уже прижал ее к своей груди так, что она едва не задохнулась.
— Ты задолжала мне три поцелуя, Сирил. Если бы ты только могла представить себе, чего мне стоило не потребовать их сразу же! Но я привык все получать сполна, тем более если речь идет о заработанном.
Сирил внезапно прекратила сопротивление. Сделка есть сделка, подумала она. И потом, тот, предыдущий поцелуй был совершенно безобидным, так что нужно просто приготовиться и достойно пройти это маленькое испытание.
— Ладно, только давай побыстрей.
Она зажмурила глаза, как ребенок, увидевший на экране телевизора чудовище, но тут же ее ресницы взмыли вверх: твердые и нежные губы Шона начали свое путешествие к цели с ложбинки ее грудей, которые он приоткрыл, потянув вниз ее свитер.
Прежде чем она успела возмутиться, губы его скользнули по стройной шее и запечатали ее капризно надувшиеся губки.
И хотя Шон застал ее врасплох, он, казалось, не спешил воспользоваться форой, чтобы сразу и немедленно завоевать ее.
Кончик его языка мягко и неторопливо исследовал внутреннюю поверхность ее губ, лишь постепенно становясь настойчивее и игривее, словно бы вызывая ее женское начало на сладостную схватку.
Нельзя сказать, чтобы Сирил капитулировала сознательно: просто тело перестало слушаться команд разума, а из горла самопроизвольно вырвалось что-то вроде стона, а может быть — призыва.
Шон, не довольствуясь этой малой победой, медленно, давая Сирил время уступить, положил ладонь на ее полную упругую грудь, и вот она уже сама двинулась навстречу его пальцам, заставляя их описывать круги, мало-помалу сходящиеся на розовом бутоне соска.
Но когда он просунул руки под ее свитер и попытался снять его через голову, Сирил поняла, что далеко зашла в этой, казалось бы, безобидной процедуре расчета с работником за проделанную работу.
Она резко одернула свитер, одновременно уворачиваясь от его настойчивых губ.
— Пусти! Довольно! — прошипела она, безуспешно пытаясь подняться с его колен.
— Но это всего один…
— Что один?
