на крайне неподходящие мысли и направляет полицию по неверному следу, что очень предосудительно, позвольте сказать вам!
— Сожалею! — сказал Стивен. — Очень досадно, должно быть, вы пришли к тому, с чего начали.
— О, я бы так не сказал! — ответил Хемингей.
— Нет, я и не думал, что вы скажете, во всяком случае, мне. Если вы не возражаете, я пойду закончу завтрак.
Инспектор дал ему понять, что он не возражает, и Стивен вернулся в столовую, где остальные гости все еще сидели за столом. Когда он вошел, все лица повернулись к нему, некоторые с немым беспокойным вопросом, некоторые с жадным любопытством. Он уселся на свое место и приказал Старри, который нашел предлог, чтобы вернуться в комнату, принести ему свежий кофе.
— Ха, а я была уверена, что тебя уже арестовали! — сказала Валерия, облекая в слова то, о чем думали все.
— Знаю, милочка, — ответил Стивен.
— Что случилось? — низким голосом спросила его Матильда.
Он наградил ее одной из своих кривых улыбок, достал портсигар, открыл его и вынул сигарету. Он постучал ею по портсигару, и все глаза устремились на него. Матильда быстро взглянула на Стивена, но увидела, что его мысли заняты совсем не ею, его вызывающий взгляд скользнул по столу, на минуту задержался на лице Ройдона, перешел на Мотисфонта и остановился на нем.
Первой обрела дар речи Валерия.
— Слушай, это же твой портсигар! Тот, который забрала полиция!
— Точно так.
— Вы хотите сказать, они его вам вернули? — с растерянными нотками в голосе спросил Ройдон.
— Да, — сказал Стивен. — Они мне его вернули.
— Никогда не слышал ничего подобного! — воскликнул Мотисфонт. — Не может быть, чтобы это был тот самый портсигар! Вы хотите надуть нас, зачем только, одному вам ясно! Полиция никогда бы не отдала настоящий!
— Я бы дал вам на него посмотреть, только инспектор предупредил, чтобы в будущем я был более внимательным к своей собственности, — сказал Стивен. — Когда я оставляю где-нибудь свои вещи, они странным образом сами себя переносят — прелестно сказано, правда? — совсем в другие места.
— Что, черт возьми, вы имеете в виду? — спросил Мотисфонт, приподнимаясь со стула.
— Вы верите в полтергейст? — спросил Стивен, все еще улыбаясь, но не слишком приятно.
— Стивен! — сказал Джозеф дрожащим от возбуждения голосом. — Стивен, мальчик мой! Это значит, они уже не подозревают тебя?
— О, думаю, меня полностью оправдали! — ответил Стивен.
Нельзя было ожидать, что Джозеф сдержанно встретит такую новость, как эта. Он вскочил со стула, обошел стол и схватил племянника за руки.
— Я это все время знал! — сказал он. — Слава Богу, слава Богу! Стивен, старина, ты не знаешь, какой груз свалился у меня с души! Если бы… если бы случилось самое худшее, это была бы моя вина! Да, моя! Я знаю это. Дорогой, дорогой мой мальчик, если бы над нами не нависла великая скорбь, это был бы счастливейший день!
— Но я не понимаю! — сказала Паула. — Почему тебя оправдали? Ты уверен, что это не очередной полицейский трюк?
— Нет, полиция тут ни при чем, — ответил он.
— Почему должен быть трюк? — воскликнул Джозеф. — Неужели ты сомневаешься в невиновности Стивена? Своего родного брата!
— Как портсигар оказался в комнате дяди? — спросила Паула, не обращая внимания на Джозефа. — Ты мог бы объяснить это нам, Стивен! Нам приходится только гадать!
— Но ты же умница! Сам я ребенок в таких делах, но я понял из слов инспектора, что, по его мнению, портсигар подбросили.
Паула обвела сверкающим взглядом сидящих за столом.
— Да! Это было видно за милю вперед! — заявила она.
— Я не верю этому! — сказал Мотисфонт, краснея от гнева. — Именно на это вы с самого начала и намекали, но я считаю, это предположение чудовищно! Вы осмеливаетесь утверждать, что один из нас убил Ната, а потом пытался свалить убийство на вас?
— Это же очевидно, так ведь? — сказал Стивен.
Джозеф, который переводил взгляд с одного на другого с выражением почти трогательного смущения на лице, был так поражен, что его голос понизился на целых три тона.
— Это не может быть правдой! — воскликнул он. — Слишком низко! Слишком ужасно, чтобы выразить словами! Сам Нат отнес твой портсигар наверх! Так должно быть! Бог мой, Стивен, ты же не можешь поверить, что это мог сделать кто-нибудь из нас… наш гость… которого мы пригласили… Нет, говорю тебе! Это слишком ужасно!
В любое другое время Матильда рассмеялась бы, увидев, как нелепо развеялись розовые иллюзии Джозефа. Но сейчас ситуация, с которой они столкнулись, была такой мрачной, что было не до смеха. Она сказала намеренно спокойным голосом:
— Почему инспектор так решил?
— На портсигаре нет ничьих отпечатков пальцев, — ответил Стивен.
Всей компании потребовалась одна-две минуты, чтобы постичь значение его слов. По ничего не выражающему лицу Мод и по удивленному, нахмуренному выражению лица Джозефа можно было заключить, что полный смысл его замечания дошел далеко не до всех. Но Ройдон понял его и сказал:
— Это самое отвратительное из того, что я когда-либо слышал! Надеюсь, вы не считаете, что кто-то из нас мог опуститься до этого?
— Не имею ни малейшего представления, — сказал Стивен. — Я предоставляю выяснять это инспектору.
— Хорошо! — вмешалась Паула. — Но если на портсигаре нет отпечатков пальцев, то как он это выяснит?
— Мне показалось, он настроен очень оптимистично, — ответил Стивен.
Валерия решила, будто самое время взволнованно заявить, что она видит, на кого они намекают, но если они думают, это она убила мистера Хериарда, то ошибаются и лучше бы ей было никогда не появляться на свет.
Миссис Дин, которую объявление Стивена повергло в горькое раздумье, вынуждена была отвлечься от своих мыслей, чтобы помешать дочери впасть в сильную истерику. Громко рыдающая Валерия бросилась на благоухающую грудь, жалуясь, как ужасно все относятся к ней с тех самых пор, когда она переступила порог этого чудовищного дома. За исключением Джозефа, который взволнованно и без всякой пользы суетился вокруг нее, все остальные, не теряя времени, разбрелись.
По пути в кабинет Мод спокойно заметила Матильде, как хорошо, что Стивен не собирается жениться на Валерии, она, по-видимому, очень неуравновешенная девушка, и не похоже, что она может быть для него утешением. Она, казалось, не собиралась обсуждать, в каком новом зловещем свете предстает убийство Натаниеля, и Матильда не в силах была сопротивляться желанию спросить у нее, поняла ли она значение слов Стивена.
— Да, конечно! — сказала Мод. — Я всегда думала, что должно было произойти что-нибудь в этом роде.
Матильда задохнулась.
— Вы думали? Вы никогда не говорили об этом!
— Нет, дорогая. Я никогда не вмешиваюсь, — пояснила Мод.
— Должна признаться, мне не приходило в голову, что кто-нибудь из нас может быть таким подлым! — сказала Матильда.
Лицо Мод было непроницаемым.
— Неужели? — спросила она без интереса и удивления.
Между тем миссис Дин увела все еще горько всхлипывающую Валерию наверх, излив на Джозефа
