Кэти глубоко вздохнула, расстроенно глядя на Чарльза.
– Я не думаю, что когда-нибудь привыкну ко всем этим ограничениям.
– Не торопи события, – довольно мягко заметил он. – Это будет трудно, но ты попытаешься, дитя мое, угодить мне.
На ее лице скользнула тень улыбки. Она хотела угодить ему, но почему-то опасалась, что принесет ему дополнительные хлопоты.
Ее страхи только окрепли, когда она увидела лицо Купера, который, постучав, вошел в комнату, с опаской оглядывая Кэти.
– Вы звали меня, сэр?
– У меня сложилось мнение, что ты хочешь уйти из-за того, что моя племянница что-то сказала тебе вчера вечером.
– Ну, мистер Блайт, я вовсе не хочу уходить, у меня такая хорошая квартира и отличная работа, но она… мисс Кэти, сэр, она так странно себя ведет.
– Что именно случилось вчера вечером? Элис сказала мне, что тебя обеспокоили окаменелости, которые собирает мисс Кэти.
– Она сказала, что это были морские змеи и…
– Морские животные, мистер Купер, – нервно поправила Кэти.
– Да, и что им миллионы лет. Ну, – заключил он, поворачиваясь к Чарльзу, – разве кто-нибудь может жить так долго; вы ведь согласны со мной, сэр?
Губы Чарльза растянулись в улыбке, когда он взглянул на Кэти, а потом снова на садовника.
– Все эти морские животные уже мертвы и совершенно безвредны. Можешь поверить мне на слово.
– Мертвы? – повторил Купер благоговейным голосом. – У мисс Кэти действительно есть эти животные? И они были мертвы все это время?
– Совершенно правильно. Моя племянница коллекционирует их.
Глаза Купера при этих словах раскрылись еще шире. Казалось, что он считает сумасшедшими уже их двоих.
– Я подумал, что она бредит, сэр.
Купер ошалело взглянул на Кэти, так как ее губы дрожали от еле сдерживаемого смеха. Но, заметив выражение его лица, она примирительно произнесла:
– Простите меня, Купер, но я ведь звала вас назад, чтобы все объяснить, разве не так?
– Да, мисс, – нехотя согласился он. – Но вы смотрели на меня так странно.
– Ну не знаю, – нахмурившись, ответила она. – Я всего лишь хотела рассказать вам об окаменелостях: и то, что они сделаны из камня, и то, что их находят в скалах.
– Так вот в чем дело, мисс? – Его лицо прояснилось самым чудесным образом. – Вот почему вы взяли с собой молоток?
– Мне только непонятно, – вмешался Чарльз, – зачем ты махала им перед лицом Купера? – Он бросил на нее недоумевающий взгляд. – Ведь, кажется, так утверждала Элис?
– Я помахала Динам, а когда обернулась, передо мной стоял Купер. Он сначала целую минуту таращился на меня, а потом бросился бежать… – Кэти замолчала, не в состоянии больше сдерживать смех. Но тут же, вновь посерьезнев, начала рассыпаться в извинениях перед садовником и почти умоляла его остаться. Ее мольбы и чудесная улыбка сразу же завоевали его сердце. Заверив, что даже и не помышлял об уходе, он сказал, что во всем виновата эта глупая Элис, которая все неправильно истолковала.
Садовник удалился, и Чарльз упрекнул Кэти за ее унижение, с которым она умоляла Купера остаться.
– Я уверена, что вовсе не выглядела униженной, – запротестовала она. – Но так как в этом недоразумении была моя вина, то мне нужно было извиниться и просить его остаться. Я поступила так, как нужно.
– Тебе не нужно умолять слуг, чтобы те остались. Пожалуйста, постарайся запомнить, что ты теперь занимаешь более высокое положение.
– Но как?..
– И тебе не следует обращаться к садовнику «мистер», – не слушая, продолжал он. – Купер этого не ожидал.
Кэти не стала спорить, а просто еще раз высказала свое прежнее мнение.
– Я не могу вести себя по отношению к ним высокомерно, – тоном протеста заявила она. – Поль всегда говорил, что все люди равны.
– Поль жил в своем собственном вымышленном мире! – возразил Чарльз с растущим раздражением в голосе. – А теперь ты живешь в реальном мире и чем скорее забудешь о своих возвышенных идеалах, тем лучше!
Он позвонил, и им принесли завтрак. Они молча приступили к еде. Несмотря на молчание, она чувствовала, как Чарльз с трудом скрывает недовольство по отношению к ней. Она печально подумала об отце, всегда таком умиротворенном, искреннем. Следя за высокомерным выражением лица своего собеседника, она думала о том, что же делает с людьми это так называемое цивилизованное общество.
И хотя Кэти со страхом ожидала появления миссис Блайт и ее дочери, она вздохнула с облегчением, когда они наконец появились в гостиной.
Время тянулось бесконечно. Чарльз уехал в понедельник сразу же после завтрака, и, хотя сейчас был всего лишь четверг, Кэти казалось, что она уже целую вечность оторвана от своих вересковых полей. Она бродила по полям, но в конце концов ей пришлось держаться подальше от чужой собственности. Если бы фермер был повежливее, то реакция Кэти могла быть совершенно иной. А так она вполне определенно дала ему понять все, что думает о законах, запрещающих вторгаться в частную собственность, и продолжала пересекать его поля, коль скоро в этом возникала необходимость. Фермер грозил обратиться в полицию, но это ее совершенно не беспокоило, гораздо больше ее встревожило то, что он обещал пожаловаться Чарльзу.
Она исследовала дом, после чего возненавидела его еще сильнее. Кэти не могла примириться с мрачным, гнетущим пространством, темными коридорами и тяжелой мебелью. Ей не нравилась миссис Блайт, хотя она и подружилась с ее дочерью. Она почувствовала в Берил знакомую ей самой тайную печаль, но о разорванной помолвке ей рассказал Стив, сама Берил говорила очень мало, даже со своей матерью. Кэти припомнила, как Чарльз обращался с Берил во время их короткого совместного завтрака. Он держался холодно, но любезно, совсем не так, как с ее матерью. Было очевидно, что между ними не существует симпатии; Чарльз просто терпел дочь мачехи, считая это долгом вежливости.
Стив, как и рассказывал Чарльз, оказался совершенным ребенком; но он был любителем ботаники и очень мало знал о структуре горных пород. При этом он умел слушать, а некоторые его замечания были вполне уместны и даже глубоки.
Вскоре не осталось сомнений в том, что все домочадцы сошлись в одном – они стали считать ее очень странной. И Берил, и ее мать читали только романы, поэтому круг чтения Кэти заставлял их поднимать брови. Стив взял почитать одну из книг Поля, но оказалось, что она слишком трудна для него, и он вернул ее Кэти непрочитанной. Все больше и больше она скучала по отцу, по их оживленным дискуссиям и даже спорам, когда ее собственные теории вступали в противоречие с представлениями Поля. Здесь ей было совершенно нечем заняться, и она опасалась, что в конце концов станет похожей на Стива, интересующегося только сном, книгами и едой.
После ленча она отправилась к старику, в его любимое место – полуразрушенный летний домик, который держался только благодаря плющу и дикой вьющейся розе, плотно оплетавшим его стены и крышу.
Стив был поглощен чтением. Клок седых волос свешивался на книгу, очки съехали на кончик носа. Старик с трудом оторвался от чтения, засуетился, освобождая место рядом с собой. Но Кэти отыскала шаткий стул и храбро села на него, обхватив худые колени тонкими руками.
– Что ты читаешь? – спросила она, невольно обводя взглядом стены комнаты.
– Подумал, что было бы неплохо почитать о твоих пеннинских вересковых полях, – улыбнулся Стив. – Но из того, что я понял, кажется, они не изобилуют флорой.
