обидно, ну чего было так спешить? Такое впечатление, что ты побоялась остаться. Я что, похож на маньяка?
— Не городи чепухи, — возмутилась Роберта. — Я же сто раз тебе повторяла, почему уехала. Откуда мне было знать, закончилась буря или нет? Мне надо было убираться, пока дорога свободна. И потом, Иеремия еще мог и не согласиться ехать — на него частенько находит. В таком случае мне пришлось бы уламывать тебя подвезти меня.
— Чертов Иеремия! — прорычал Крис. — Как бы мне хотелось, чтобы ты начала уламывать меня! — Парень лежал вытянувшись во всю длину кровати, руки за головой, в глазах — мечтательное выражение. — Расскажи, чем ты занималась с тех пор. Ты уже тогда работала медсестрой или только училась?
— Училась, — ответила Роберта, понимая всю тщетность попыток заставить его замолчать и отдохнуть немного. — Я получила диплом в начале июня того года, а в конце июля уже приехала сюда. Летние каникулы я провела в Шандлейз-Бич, это в пяти милях вверх по озеру от Брамтона. А в прошлом году отдыхала в Мэне. А ты все это время провел в Южной Америке?
— Вернулся всего две недели назад. Мы сдали объект, да и нога начала беспокоить. Честно говоря, я уже давно почувствовал неладное, слабость и все такое, но решил, что дело, прежде всего, вот закончу, тогда и займусь здоровьем. Фирма дала мне отпуск на неопределенное время, пока совсем не оправлюсь. Такие хорошие парни мои боссы.
Глава 16
Крис Бакстер угомонился только после полуночи. Роберта поглядела на худое загорелое лицо, мирно прижатое к подушке: полные губы, волевой подбородок — во всем чувствовались и сила, и доброта. Высокий лоб и правильно посаженные голубые глаза говорили о мудрости и предрасположенности к юмору. Волосы темные, густые и непослушные, на щеках и над верхней губой пробивается щетина. Наверняка будет настаивать на том, чтобы побриться самому. Роберта уже достаточно хорошо знала своего пациента и прекрасно понимала, что было бы глупо ждать от него послушания — чрезмерной заботы он не примет. Он обещал хорошо вести себя. Интересно, что он имел в виду под словом «хорошо»?
Какой девушкой была эта Гейл? Почему так жестоко обошлась с ним? И что за мужчина заставил ее забыть обещания, данные Крису? Скорее всего, новый избранник смог окружить ее роскошью и всеми благами цивилизации. Вне всякого сомнения, девчонка дрожала при мысли о малейших неудобствах. Рай в шалаше — не для нее. Трусиха! — криво усмехнулась Роберта. Крису повезло, что вовремя избавился от этой неженки. Однажды он встретит девушку, которая оценит его по достоинству и посвятит свою жизнь тому, чтобы сделать его счастливым. Он упомянул, что та еда, которую она приготовила для него в тот далекий вечер, — лучшее, что он когда-либо пробовал. Было здорово готовить для него. Конечно, он не всерьез предлагал ей выйти за него. Он ведь даже ничего не знает о ней. Виной всему одинокая жизнь, которую он вел вдалеке от родины, да и болезнь тоже сказывается. Ей совсем не хотелось обижать его — он такой милый! У нее из груди вырвался глубокий вздох.
Доктор Николс заглянул в палату по пути из операционной. У мэра случился аппендицит, и никто не знал, чем окончится эта операция из-за общего тяжелого состояния больного. Но Стэн прооперировал мэра. Но разве он хирург? Выходит, что так.
— Столь халатное отношение к своему здоровью — преступление, — заявил Стэн. — Этот идиот ни в какую не желал ложиться в больницу, утверждал, будто Док всегда его лечил так, без всяких операций, но со мной такие шуточки не проходят. Он хотел видеть Дока, и только Дока — своего старого приятеля, но я настоял на немедленной операции, и теперь есть надежда на благополучный исход.
— Но если доктор Холмс считал, что оперировать слишком опасно… — начала Роберта, испугавшись, что в отсутствие шефа может случиться непоправимое.
— Не понимаю, почему Холмс не сделал операцию раньше, — резко оборвал ее рассерженный доктор. — Жена говорит, у него уже целый год приступы случаются. Единственное удобоваримое объяснение — Док уже не тот, что раньше, и, может быть, просто старается держаться подальше от операционной. Может, это просто счастье, что на вызов приехал я, хотя, сказать по правде, меня тоже терзали сомнения. Однако теперь я не сомневаюсь в том, что все обойдется. — Николс шагнул к кровати, в которой тихо посапывал Крис. — Что ты тут вообще делаешь? — проговорил он. — Не вижу никакой надобности в ночной сиделке. В любом случае с Крисом могла бы побыть менее опытная сестра. Почему Док так настаивал на том, чтобы поставить именно тебя, да еще в ночь?
Роберта пожала плечами, приложив палец к губам.
— Он же, в конце концов, приходится доктору Холмсу племянником. Наверное, старик сильно переживает за него.
— Да уж. Док действительно старый перестраховщик, особенно в том, что касается его семьи. Я говорил ему, что теперь, когда Крис уехал из того отвратительного места, с ним все будет в порядке. Конечно, для полного выздоровления понадобится время, но все равно нет никакой необходимости скакать вокруг него и подтирать сопельки. Но нет. Док уперся и назначил двух сестер — дневную и ночную. Как тебе Крис, Берта?
— Ну, не знаю, — прошептала она, сделав вид, что не поняла вопроса. — Он слишком худой, и, по- моему, парень действительно нуждался в госпитализации. До сих пор он был образцовым пациентом, но пока еще рано судить.
— Слушай, Берта, давай выйдем на минутку. Мне надо сказать тебе кое-что.
Роберта неохотно поплелась за ним в коридор, стыдясь того, как сильно забилось ее сердце. Карсон, дежурная по этажу, сидела в пределах видимости, и Николс встал к ней спиной. Несмотря на волнение, которое всегда охватывало Роберту в присутствии Стэнли, девушка была ужасно рада, что Карсон неподалеку и наблюдает за ними. В таком маленьком коллективе сплетен не избежать, и Роберте ужасно не хотелось стать объектом пересудов.
— Ну? — сказал она, когда Стэнли бросил недовольный взгляд через плечо.
— Как насчет того, чтобы встретиться в четыре у библиотеки и проехаться немного? Мне нужно поговорить с тобой, Берта. Здесь грядут большие перемены, так что разговор этот нужен тебе не меньше, чем мне, он касается будущего «Ребекки Мор». Придешь? Я привезу тебя обратно к началу смены, и никто ничего не узнает. Почему бы, в конце концов, и нет? У тебя прекрасная репутация в больнице, Берта. Доверься мне, милая. Потом еще спасибо скажешь. В Вест-Лейк-Турнпайк есть небольшая гостиница, мы могли бы там даже немного потанцевать.
Что это за намеки такие? Что вообще здесь происходит? Николс стоял и ждал ответа, но она не собиралась никуда с ним ехать.
— Даже не проси меня, Ст… не просите, доктор Николс, вы же знаете, я не могу, — немного севшим голосом, но очень твердо произнесла Роберта.
— Ла-адно, — с угрозой протянул он. — Не думал, что ты у нас такая стыдливая, Берта. Какой вред от того, чтобы прокатиться иногда со мной? Или даже пообедать? В наши дни люди не обращают на такие мелочи никакого внимания. Мне казалось, что я тебе нравлюсь, однажды ты даже призналась, что любишь меня. Неужели все прошло, Берта?
Роберта попятилась к двери.
— Прошу вас никогда не поднимать снова этого вопроса, доктор, — осадила его она. — Вы же слово дали, что не будете возвращаться…
— Я сказал, что ты нужна мне, и ты осталась. И что теперь? Собираешься идти на попятную в первый же раз, когда я обратился к тебе за помощью? Тогда зачем ты осталась, если…
— Я осталась только потому, что и ты, и доктор Холмс убедили меня, что я нужна клинике. — К Роберте вернулся прежний боевой дух, и вдруг слова потекли из нее рекой. — Я встречалась с твоей женой. Я… она такая милая, Стэн. Как ты можешь…
— Да ты, оказывается, обыкновенная провинциалка, Берта! — отпрянул он. — Никогда не думал, что у тебя такой пришибленный взгляд на жизнь. И прошу тебя, не втягивай в это Сильвию. Я знаю прекрасно свою жену… при чем тут она?
