держала двумя пальчиками, будто мокрого котенка за шиворот, и осторожно возила ею по блестящим серо- голубым станинам.
Наверное, в благодарность за помощь в укрощении станков Зоя стала его любовницей. Отдалась, не ломаясь. Не то, чтобы она очень нравилась ему, но как-то все так получилось, что дело потихоньку двигалось к свадьбе. Уже с матерью познакомил Зою и познакомился с Зоиными родителями, когда в начале декабря помог привезти из дома зимние вещи. Все шло хорошо, пока по пьянке не рассказал ей кое-что о службе в Афганистане. Она, приоткрыв ротик, долго слушала, а потом попросила испуганным голоском:
– Не надо... не рассказывай больше.
И вскоре начал замечать, что Зоя вздрагивает от его прикосновений.
– Боишься меня?
– Нет, – отвечала она, а в глаза не смотрела.
После новогодних праздников Сергей пришел на завод с тяжелой головой. До обеда бродил по цеху, напоминая самому себе белого медведя, которого видел в детстве в передвижном зоопарке, случайно завернувшем в их городок: зверь, высунув огромный бело-розовый язык, мотался из угла в угол по тесной клетке, выставленной на июльское солнце, надеясь хотя бы движением создать ветерок и чуточку уменьшить жару. В обеденный перерыв мужики зазвали в закуток, остограммили самогоном. Сразу полегчало, пошел полюбезничать с Зоей.
Она отбивалась от Баскова.
– Отстань!.. Отстань, кому говорю?!
Замерев на входе, Сергей удивленно смотрел на вошкающуюся парочку. Поразило не приставания Баскова – этот и раньше подъезжал к Зое, – а блеск в ее глазах. И сопротивлялась больше для приличия или чтобы сильнее разжечь в Басе желание. Страх в ее глазах появился, когда заметила Сергея.
Басков на расправу оказался слабоват: закрывшись двумя руками, не отвечал на удары. Чем-то он напоминал пленных душманов, только те были безоружные против вооруженных, а этот... Бил его и понимал, что всыпать-то надо Зое, и от этой мысли зверел еще больше. Под руку попала заготовка, и для Баса драка могла бы кончиться очень печально, если бы Зоя не повисла на Сергеевой руке.
– Не трогай его, убийца!
Сергей выронил заготовку. Она катилась по полу, пока не наехала на недовязанную оранжевую варежку, проткнутую спицами. Варежка предназначалась ему. Теперь пойдет кому-нибудь другому, скорее всего, Баскову: Зоя никогда и ничего не делает просто так.
Попадись Сергею человек, имеющий право сказать: «Я был с твоей женой!», наверное, на месте убил бы, а если Бас считает это поводом смотреть с высока – что ж, на всех гордости все равно не хватило бы, кто-то и без нее должен обходиться.
– Эх, выпить бы за встречу! Тут в магазине винище завезли по три сорок, у меня рваный есть – не добавишь? – предложил Бас, вынув из кармана рублевку.
Сергей пить не хотел, но и отказаться не мог, боясь показаться жлобом.
– Ну, пойдем.
В ликеро-водочном магазине хвост очереди выполз за дверь. Мужики курили и немного поругивались.
– Удостоверение ветеранское с собой? – спросил Бас.
– Да не надо, постоим.
– Не хватало! – Он требовательно протянул руку. – Давай!
Получив удостоверение и десятку, Басков врезался в очередь.
– Куда прешь, бугай! Так твою!..
– Рот закрой – кишки воняют! – огрызнулся Бас и сунул под нос мужику удостоверение: – Не видишь, что ли, – имею право!
Минут через пятнадцать он выскочил из магазина с тремя бутылками красного портвейна.
– На четвертую не хватило, – объяснил Бас, хотя Сергей говорил взять всего две. – Где раздавим? В пивняке?
– Можно и там.
Пивной бар стоял около посадки, как называли лесополосу, которая отгораживала террикон от жилых домов, и неподалеку от шлама – искусственного водоема для сбора воды, стекающей после промывки угля. Когда здесь началось строительство, среди жителей пошел слушок, что возводят спортивный комплекс с бассейном. Обманутые жители, скорее всего, женщины, первое время били стекла в пивбаре, потом смирились. Здесь Сергей впервые в жизни напился до потери пульса и домой попал утром и такой грязный, будто отпахал смену в забое. Многие из посетителей знали его, многих знал он, если не по имени, то в лицо: с кем-то вместе рос, с кем-то учился, с кем-то ходил на танцы в шахтный клуб или драться с соседним районом, с кем-то работал или пропивал получку.
Вино не прятали, потому что милиция сюда наведывалась редко, но Бас пил быстро, точно боялся, что сейчас ввалится наряд и загребет в каталажку. Допив стакан, он фыркал и чихал, как собака, нюхнувшая перца. Со сморщенным носом и искривленным ртом похож был Бас на грустного клоуна. Отфыркавшись в третий раз, заговорил:
– Эх, надо было за сынишку выпить... забыл! Ничего, следующий за него дернем. В меня пошел – постаралась Зайка. – Он глядел свысока, а уголки рта опускались все ниже. – Жена из нее – что надо, с понятием баба, никаких проблем с ней. Напьюсь, а она утром бутылочку пивка из холодильника, чтоб оклемался после вчерашнего. Не то, что у Гудка – помнишь его? Фрезеровщик из бригады Милована.
Сергей не помнил.
– Ну, Бог с ним, давай еще по одной.
После четвертого стакана Басков рассказывал о службе в армии, в спортивной роте, как хорошо ему было там. Все вспоминали армию как лучше годы жизни. Может, потому, что служба приходится на молодость, а молодость всегда прекрасна, даже в армии, даже в Афгане...
– Привет, Бас! – к столику подошел небритый мужчина с татуированными руками.
– А-а, ты... привет. – Восторженное бахвальство мигом слетело с Баскова.
– Должок гони.
– Нет у меня с собой. Завтра принесу.
– Ты меня завтраками не корми, уже пять раз надул. Давай сейчас. – Мужчина подвигал небритой челюстью, поскреб ее рукой, будто раздумывал, а не ударить ли?
– Слышь, браток, завтра отдам – отвечаю!
– А ведь ответишь, дешевка. Не будет завтра денег – раком поставлю.
– Да чего ты?! Конечно, отдам! Садись лучше с нами, выпей.
– С тобой, падаль?!
– Слышь, мужик, – вмешался Сергей, – ты бы базар фильтровал.
– Не с тобой разговариваю, – спокойно дал понять мужчина, чтоб не вмешивался.
– Зато я с тобой. Язык придержи – понял?
– Не лез бы ты не в свои дела, а?
Назревала драка, пасовать уже поздно: Сергея многие знают, нельзя перед ними опозориться.
– Он со мной сидит, а я с падалью не пью.
– Ну, тебе виднее! – презрительно кинул небритый, но форсил больше для виду, догадался, что Сергей – не Бас, хоть и выглядит послабее. – Может, ты за него долг отдашь?
– Сколько?
– Чертвертной.
– На, – кинул на стол пять пятирублевок.
– Не надо, Серега, я завтра сам отдам...
– Ему отдашь, – указал мужчина небритым подбородком на Сергея и отошел от стола.
– Завтра приходи сюда, рассчитаемся, – пообещал Бас, к которому опять вернулось бахвальство. – Вечно забываю. Скажу Зойке: «Гони четвертак, долг имею», она без разговоров выложит, а я то встречу кого-нибудь, то еще что, в общем, пробухаю. Но Зойка – ничего, опять дает, только побурчит немного...
Когда к столу подошел второй кредитор, Басков отошел с ним подальше, о чем говорили – не слышно
