монтажера телеканала «Наш край» Лешу Сашина, известного также как Саша Лешин. У того намечался очередной, по графику, ночной монтаж, - и, чтобы было нескучно, он согласился найти для Артема материалы по Старосельскому району, - за пару бутылок пива.
Артем знал Лешу по совместной работе как грамотного монтажера и, одновременно, как абсолютного разгильдяя в быту и саботажника в корпоративных отношениях. Он любил монтировать один или проводил через охрану какого-нибудь приятеля, - и поэтому часто выходил в ночь. Нередко пребывал на работе в легком подпитии, поскольку «стакан водки снимает всю ответственность, и работается после него как-то легче». На рабочем месте он часто сидел, закинув ноги на стол и опрокидывая, время от времени, бутылку пива, которую потом в целях конспирации ставил под стол. Его жизненным девизом была фраза «лучшая рыба – это колбаса»; она, по его мнению, подходила к большинству ситуаций. Подобно китайскому мыслителю, он находил в ней несколько уровней понимания. Первый был гастрономическим, - он всегда предпочитал мясо всему остальному. С философской точки зрения остальные уровни понимания сводились к обобщенному принципу: «Используй то, что всегда срабатывает, и не выдумывай лишнего».
Сашин, естественно, сам вряд ли мог сообщить хоть какие-то сведения не то что о Брезгунове, но и о Старосельском районе вообще. Зато во время монтажа у него был доступ к огромному новостному архиву телеканала «Наш край», который, к тому же, содержал и операторские съемки, расфасованные по районам области. Кроме того, именно Леша Сашин легче всех относился ко всяким там корпоративно- информационным войнам и противостояниям. Проще говоря, они ему были «по барабану».
Наконец, опоздав на 15 минут, Леша явился, пожал руку Артему и жестом показал: проходи. У охранника Сашин нагло махнул пропуском и, указав на Вереницына, буркнул:
- На озвучку.
Охранник знал, что Леша через раз водит кого не попадя; но поскольку в результате реорганизации их охранного предприятия премии у охранников как-то невзначай испарились, а бумаг по дежурству оформлять теперь надо было больше, он не считал нужным гореть на работе. Да и Артема он вроде бы где-то раньше видел. Так бывший телевизионный деятель, сын бывшего телевизионного деятеля вновь благополучно посетил покинутый им недавно родной телецентр.
Свернули они, конечно, налево и в подвалы, - в вотчину «Нашего Края», - а не направо и к лифтам – к телекомпании Артема.
В монтажке Сашин тут же предъявил сюжет о покушении на депутата Брезгунова, снятый «оператором Дмитрием Травиным», то есть Димоном. Пока Леша приступал к своим делам, Артем успел дважды его отсмотреть. Почти ничего нового сюжет не сообщал; «следователь областного следственного комитета», которого он видел в деревне, сказал, что на депутата Старосельского районного совета было совершено покушение и что рассматриваются все версии. На вопрос о связи покушения с депутатской деятельностью следователь с нажимом повторил, что рассматриваются все версии, в том числе и эта. Далее сообщалось, что Иван Николаевич Брезгунов является депутатом Старосельского районного совета с 20.. года, работает заместителем директора Старосельской мебельной фабрики и пользуется уважением и любовью как своих коллег, так и избирателей; он закончил филиал Государственного лесопромышленного института и начал свой трудовой путь простым станочником, а потом стал мастером участка. Весь этот текст был перекрыт кусками архивного видео. В основном это были выступления Брезгунова на митингах. Значит, Димон не соврал – ни одного нормального плана депутата он действительно не снял. Один митинг проходил на мебельной фабрике – это было видно о стендам за спиной выступавшего, а два других – в разных школах.
Артем спросил у Леши, как найти исходные файлы с митингами. Тот достал журнал с надписью «Новости/монтаж», в котором все сюжеты были расписаны по категориям Pol (политические), Com (коммерческие), News (просто новостные), Crim (криминальные), Sp (спортивные). В этом журнале он нашел папки с монтажными файлами, открыл их, развернул исходные видео и стал их изучать.
Там оказались четыре нарезки с митингов и предвыборных встреч в Старосельском районе с участием Брезгунова и даже одно его интервью. С трибуны Брезгунов выступал на удивление уверенно, говорил хорошо, пытался убеждать, - и со стороны это выглядело довольно прилично. Однако кислые лица в зале говорили о том, что все знают ситуацию изнутри, что народ на встречу с депутатом согнали в принудительном порядке, - и что все они, включая депутата, отбывают номер. Рабочие материалы интервью начинались с того, что в кадр на фоне завершающегося митинга влезает небритый мужик со словами: «Х… ли ты там снимаешь?» На что оператор отвечает: «Мне сказали снимать, я и снимаю», после чего мужик предлагает снять что-то за спиной оператора, а тот отвечает: «Все равно не покажут». Потом мужик уходит и его место занимает Брезгунов и принимается обсуждать с корреспонденткой список вопросов и ответов. Артем отметил, что депутат ведет себя как дисциплинированный ведущий или корреспондент, - он точно выполняет все указания и оператора, и корреспондентки, и еще кого-то за кадром.
Только Артему показалось, что он начал что-то понимать в личности и карьере Брезгунова, как Сашин вдруг дернулся и насторожился:
- Идут!
Они прислушались к шагам и голосом в коридоре, и Леша скомандовал:
- Давай, лезь за аппаратуру, там риры свалены, - накройся и не шевелись. На, пиво возьми пока обратно на всякий случай…
- Не выпей, сволочь! – дружелюбно добавил он, когда Артем, обняв бутылки, скрылся под синими тряпками.
Опасения были не напрасны. По коридору шел главный редактор новостных программ телекомпании «Наш Край» - Аркадий Проклов - с неизвестным гостем. Сначала они прошли мимо, - буквально на пару метров, но Проклов сказал:
- А давайте в монтажке поговорим, заодно и сюжеты сразу посмотрим.
Дверь открылась, и они вошли.
Леша в это время накидывал видео к монтажу недельной аналитической программы, в том числе студии, естественно, самого Проклова.
Проклов был местным телевизионным зубром. Дамам в возрасте он, возможно, напоминал старинного зарубежного актера Грегори Пека, - только если они не знали его (Проклова) лично, не в кадре. Серьезные люди ценили Проклова не за это. Он был хорош тем, что работал свою работу и занимал то место в городе, которое занимал. Всегда лояльный власти, он сохранял в телевизионном экране апломб фрондера и оппозиционера, отчего у электората голова шла кругом; и если кто-то вдруг смотрел местные новости и аналитику, то сам не замечал, как через пару Прокловских студий начинал соглашаться со всеми его тезами и антитезами без разбора. Телезритель узнавал его по уверенной, локтем вперед, посадке в кадре; в голосе его звучала неодолимая убежденность в собственной правоте. Самое замечательное, что этот ложный апломб, и эта убежденность сохранялись в любых обстоятельствах, что начальству, конечно, очень нравилось. Можно было рвануть Землю-матушку ко всем чертям, - и все, что осталось бы во Вселенной от нашей многогранной и противоречивой цивилизации – апломб и правота Проклова в кадре.
За кадром же, в коллективе, он был как бы свой человек, рубаха-парень; людей не сторонился и не гнушался послать монтажера за пивом, а потом с ним это пиво распить. На местном телевидении это было редкостью, большинство местных деятелей телевизионных искусств были небожителями, - и потому Проклов пользовался определенной популярностью у простого телевизионного народа, - в том числе и у Артема.
Вот и на этот раз он поздоровался с Лешей Сашиным за руку, спросил, как идет монтаж и почему на втором столе включен компьютер и брошен монтажный журнал.
- Забыл кто-то, - с легким сердцем соврал Леша. - Я пришел – он включен был.
- Разгильдяи! – сказал Проклов беззлобно, потому что тайно, глубоко в душе, сам мечтал быть разгильдяем, - слушай, прервись на полчасика, погуляй где-нибудь…
Леша намек понял и мгновенно испарился из комнаты.
Проклов достал из кармана небольшую кассету и засунул в просмотровый видеомагнитофон.
- Ну вот, - сказал он, - сюжеты. Присаживайтесь.
Гость надел наушники и вперил взгляд в монитор. Проклов тоже сначала смотрел сюжеты, но,
