Зеркало-2. Файл №381

— Вот и славно. Тогда еще раз повторяю поставленную задачу…

* * *

Если бы перед специальными агентами ежедневно ставились такие, и только такие, задачи! Горя б не знать и о заскорузлой пицце в домашнем холодильнике не думать!

Заявляетесь в фешенебельный ресторан, заказываете всего-всего, целиком поглощаетесь процессом поглощения. Чем раскрепощенной, тем естественней. Джентльмен пригласил леди на обед. Не просто шеф охмуряет секретаршу, не просто замужняя дама тайком встречается с чужим мужем. О нет! Это любовь, народы, это настоящая любовь.

— Гм! Сможете сымитировать, агент Малдер и агент Скалли?

— Как-нибудь постараемся, сэр.

— Постарайтесь. И не как-нибудь. А чтобы этот… ну, русский… а, Станиславский!.. Чтобы даже он бы сказал: «Верю!»

— М-м. Трудно. Скалли, тебе как? Мне — трудно.

— А мне-то!

— А кто сказал, что будет легко?! И прекратите мне тут резвиться!.. Итак?

— Легко, сэр! — непроизвольно в унисон…Но «легко» — всего лишь задача. А вот насчет ее решения!.. Даже выполнив задачу, не факт, что добьешься ее решения.

В идеале, хорошо бы все-таки решить, где и почему сгинул наш коллега, специальный агент ФБР Джереми Уллман.

Дэйна, вам что-то говорит имя — Джереми Уллман? Говорит, говорит! Уолтер Скиннер в курсе, как не дергайте плечиком, агент Скалли. И вам, агент Малдер, не надо строить многозначительную мину. Ничего личного, друзья! Мистер Скиннер говорит с вами доверительно — не как помощник директора ФБР, не как «сэр», но как Железный Винни, как старина Уолтер. Исчезновением коллеги Джереми Уллмана заинтересовались не где-нибудь, но там! Там, понятно?

Где ж это самое там, если целый помощник директора ФБР тычет пальцем вверх и со значением понижает голос: «Там…»

Да понятно, понятно! Не нашего ума дело, но то-то и оно, что — наше дело, по исполнении которого не бери в голову. Следствие закончено — забудьте! Но, кстати, помните — пока оно не закончено, вас с упорством, достойным лучшего применения, будут то и дело дергать за гениталии; как там у вас следствие продвигается? докладывайте постоянно!

П-п… просто нет слов! Что прикажете докладывать?! Первый, первый! Я — второй! По-прежнему наблюдаю агента С. и агента М. За столом в «Зеркальном карпе». Очередная смена блюд. Им что-то такое снова подают. Отсюда не определить. Но вкусное что-то. Даже отсюда видно. Вернее, слышно. Включаем звук:

* * *

— О, Фокс, дорогой! А это что такое пучеглазое?! Какое-то… японское…

— Это? Просто глаза… Милая…

— Их что, тоже надо есть?

— Их можно есть. Но можно и не есть. В конце концов, пятьсот блюд… Можешь пропустить.

— Нет, почему! Все в этой жизни надо попробовать.

— Дорогая Дэйна! Между «надо» и «можно» — м-м, грань…

— То есть ты мне это пучеглазо-японское не рекомендуешь?

— Да почему! Желание дамы — закон.

— А что за тон, милый? Что-то не так?

— Да почему! Но… — и снижение тона в якобы просто интимный полушепот: — Милая, не поминай японцев всуе при китайцах.

— О?

— Да. Видишь ли, Дэйна, дорогая! — (вот-вот, громче! имеющий уши услышит!) — Японская кухня и кухня китайская — взаимоисключающие понятия.

— О?

— Да. Японцы сохраняют первичный вкус исходного продукта — рыба, птица, мясо. Без специй. Принцип — естественность. Пресно…

— Согласна, Малдер, дорогой, согласна. Но, например, суши…

— Ах, оставь, милая! Обычный рисовый комок! Отрада для стран третьего мира, вообразивших себя в первых рядах! Для них и дешевый мексиканский самогон из сорных кактусов — престижная текила «Сауза»… Нет, дорогая Дэйна, я предпочту видимость важнее сути.

- То есть, милый?

— То и есть. Предпочту кухню китайскую. Что как бы в данный момент и предпочитаю. У них, в Поднебесной, наоборот — по сравнению с Японией. Чем дальше от первичного вкуса, тем… На вид — мясо, на вкус — рыба. На вкус — птица, на вид — опарыш. Иллюзия — как вторая реальность, претендующая на звание первой.

— Поняла, поняла! На вкус — нечто, а по сути — ничто! Да, милый? Так?

— Н-не совсем…

— Не совсем?! Я сейчас обижусь!

— Н-но в общем и целом…

…Господи! Каких только глупостей ни наговоришь, будучи в образе!

Будучи при исполнении! Что, собственно, и… В образе и при исполнении.

* * *

Агент Скалли? Агент Малдер?

Да, сэр! Мы не идиоты! Мы просто в образе и при исполнении! В угоду хозяевам «Зеркального карпа». Про японцев — заранее прикидывали, как бы так ввернуть, чтобы натурально прозвучало и уничижающе. Нет бальзама бальзамной для китайца, чем уничижение японца.

А то, видите ли, родина карате — Япония! Хотя кун-фу — исконно китайское. И так далее, и так далее, и так далее. Вплоть до кулинарных рецептов. Ну, тут прощенья просим, чего не присвоить, того не присвоить. И ни прибавить, ни убавить. Разность разностей.

— И вообще, Дэйна, дорогая, к японцам у меня антипатия априори. Перл-Харбор…

— Фокс, дорогой! Ты же не отказался раз и навсегда от шиш-кебаба, после того, как арабы уничтожили башни-близнецы!

— А вот и отказался! Заметь, мы сидим здесь и кушаем… не шиш-кебаб.

— О, милый, ты во всем такой максималист?

— Во всем, милая, во всем.

— Угу. И… в постели.

— Это вопрос?

— Это информация. Комплиментарная, милый…

— Милая…

А к чему, агент Малдер вкупе с агентом Скалли, сей «белый шум»?! К чему все цирлихи-манирлихи?! Вы же, так сказать, в стране Бога и моей! То есть в своей стране! У себя дома!

Пусть тетка в балахоне с рожком мороженого в руке (иначе — Статуя Свободы) взывает буквами, высеченными на постаменте:

Отдай мне твоих обессиленных,

Твоих нищих, жаждущих глотнуть свободы,

Отвергнутых твоими берегами,

Посылай их, неприкаянных, измученных штормами…

И я освещу им путь в золотые врата!

Да пусть, пусть! Как вариант «твоих обессиленных, твоих нищих, отвергнутых, неприкаянных» вполне толкуется в пользу выходцев из Поднебесной. Вот и Чайна-Таун в нью-йоркском Квинсе, того и