или об общих для обоих пустяках. Ни один из них не пытался даже мельком коснуться личных дел, кроме одного раза, который оказался первым и последним.
Как-то раз женщина попыталась нарушить церемонность в отношениях с Али. Случилось это, когда они пригласили его как-то вечером после окончания работы поужинать вместе с ними. Они сидели втроем и ели в тишине. Их молчание изредка нарушалось короткими замечаниями о том или ином клиенте, о спальном гарнитуре, который они должны быстрей закончить, о том, что нужно обновить кое-какой рабочий инструмент.
Ужин закончился. Ситт Закия принесла кофе. Тут муаллим Ибрагим достал коробку с табаком и стал свертывать сигареты — одну себе, другую своему приятелю — со словами:
— Самая приятная сигарета — после ужина. Она способствует пищеварению и снимает дневную усталость.
И двое мужчин начали пускать дым. Он кольцами подымался к потолку. Запах дыма донесся до ситт Закии. Она вдохнула его с удовольствием и сказала смеясь:
— Я ведь тоже привыкла к аромату вечерней сигареты. Это действительно приятнейшая штука.
Уста Али докурил свою сигарету и поднялся с места, собираясь уходить. Муаллим Ибрагим сказал ему:
— Рановато, уста.
— Уже пришло время ложиться спать. Я ведь как дети — обязательно должен быть в постели не позже девяти.
Ситт Закия засмеялась и сказала Али мягко:
— Пожалуй, тебе подошло время жениться, уста Али. Ты нуждаешься в человеке, который скрасил бы твое одиночество. Ведь путешествие по жизни длительно, а дорога темна и пустынна. И ни один человек не может обойтись без товарища в пути, который бы облегчил ему трудности путешествия и скрасил одиночество дороги.
Али не ответил, потупил голову, им овладели неловкость и смущение, и он в полном замешательстве поспешил распрощаться с хозяином и его женой. Быстро спустился по лестнице, и через несколько мгновений его охватила тьма и одиночество дороги.
Ведь этими словами женщина разбередила рану, которая, как ему представлялось, уже зарубцевалась. Он-то давно подумывал о женитьбе, однако годы шли за годами, а дело не подвигалось дальше раздумий. Теперь ему перевалило за сорок, и время его уже ушло. Он прошел большую часть пути и привык к своему одиночеству. К тому же есть и самая главная причина… Причина, которую он никогда не пытался выяснять для себя глубоко. Да он просто не может представить себе, что он вдруг решится прийти в дом к ситт Закии и сказать ей, что он женится на другой…
Через неделю после того вечера люди квартала проснулись от шума и криков и увидели, что один из домов охвачен пламенем, языки которого вздымаются высоко в небо. Все сбежались на пожар, пытаясь погасить его. Пожарные приехали довольно быстро, но огонь погас только после того, как сгорело несколько домов по соседству.
Муаллим Ибрагим спустился вниз, вышел из своего дома и бросился в толпу, расспрашивая о случившемся. Он остановился перед сгоревшими домами, взирая на них в сильнейшем страхе. И вдруг ему показалось, что молния прошла через его тело. Ведь один из сгоревших домов был домом его приятеля.
Он устремился вперед, прокладывая себе путь через толпу людей, пытаясь подойти поближе к этому дому. Однако он не успел сделать и шагу, как столкнулся с уста Али, который, как каланча, босой и с непокрытой головой возвышался над толпой, крепко зажав в одной руке будильник и всем своим видом выражая полнейшую растерянность и замешательство.
Муаллим Ибрагим потрепал его легонько по спине и взял за локоть, чтобы вывести из толпы. Али вздрогнул, пришел в себя и сказал хриплым шепотом:
— Все сгорело, дотла. Я потерял все, что имел: постель, одежду, деньги. У меня не осталось ничего, кроме этого. — Он показал на будильник.
Муаллим Ибрагим почувствовал, что его сердце облилось кровью от жалости к другу. Впервые он избавился от своей застенчивости и, отбросив церемонии, обратился к другу по имени, не предваряя его как обычно словом «уста»:
— Али, не печалься! Слава аллаху, ты сам спасся! Могло быть и хуже. Пойдем со мной.
И Али, понурив голову, побрел рядом с ним, а Ибрагим продолжал:
— Не тужи! Ведь мой дом — это твой дом. У нас есть лишняя комната, которую ты можешь приспособить себе под спальню, пока не утрясешь свои дела.
Али был не в том состоянии, когда спорят и возражают против чего-нибудь. Он дошел до дома своего друга, растерянный и в полном замешательстве. Только оказавшись перед ситт Закией, он начал приходить в себя. Ему стало мучительно стыдно за свой вид. Он попытался извиниться и уйти, но женщина сказала ему мягко и ласково:
— Пожалуйста, уста Али! Слава аллаху, ты цел и невредим. Этот дом твой, и те, кто живет в нем, — твоя семья! Воистину аллах ниспосылает трудности и невзгоды, дабы очистить сердца от ржавчины и научить нас помогать друг другу!
И Али вошел в гостиную, где женщина уже приготовила ему диван, чтобы он мог лечь Муаллим Ибрагим проводил его словами:
— Доброй ночи! Не тужи! Ты можешь пользоваться этой комнатой, пока не подыщешь себе дом. Утром купишь все, что нужно, из одежды.
И закрыл за ним дверь. Через несколько мгновений он погрузился в постель рядом со своей женой. Они коснулись друг друга руками в темноте, и женщина прошептала:
— Мы должны обращаться с ним как можно лучше. Нужно, чтобы он чувствовал себя как дома, не так ли?
— Конечно! Я обязательно дам ему утром несколько фунтов, чтобы он купил себе на них что ему нужно. Он имеет право на самое лучшее. Я думаю, без него работать не смогу.
— Он ведь так одинок в жизни. Нет ни одного сердца, которое посочувствовало бы его несчастьям и разделило бы с ним его горести и печали. Поистине одиночество тягостно и мучительно.
Мужчина коснулся волос и лица своей жены и почувствовал, что капли слез висят у нее на ресницах. Он мягко и ласково поднял ее руку, положил ее себе на губы и прошептал:
— Как это одинок?! А кто выплакивает по нему свои глазки?!
На следующий день все трое сели обедать. Уста Али сказал, что он после работы пойдет искать себе квартиру, но муаллим Ибрагим ответил ему:
— Что за спешка? Комната свободна, и ты можешь ею пользоваться, как пожелаешь.
Потом он встревоженно взглянул на свою жену, опасаясь, что она не согласна с его мнением. Однако женщина улыбнулась и сказала в подтверждение того, что сказал ее муж:
— Да, да… К чему спешить… Незачем… Ведь ты нас совсем не тяготишь своим присутствием.
Прошли дни, уста Али обосновался у муаллима Ибрагима в гостиной, и супруги стали называть ее не гостиной, а комнатой уста Али. Больше никто не думал о его уходе. В знак того, что этот дом окончательно стал родным для Али, он поставил свой будильник на буфет в зале и сказал смущенно:
— Позвольте поставить его здесь, чтобы мы все трое могли им пользоваться. Это единственное, что пожар мне оставил. Я получил его в наследство от отца. Он очень точно и верно идет и никогда не останавливается, не убегает вперед и не отстает.
Все трое рассмеялись, и будильник занял свое место на буфете, издавая тихое и размеренное тиканье, очень похожее на биение сердец обитателей дома, чей челн тихо и спокойно плывет по течению. Так тихо, как будто и не движется. Он скользит медленно и спокойно по течению времени, а пассажиры его как будто и не чувствуют, как проходят ночи и следуют друг за другом дни.
Годы шли, и будильник вместе с ними продолжал отсчитывать секунды в тихом доме, а челн продолжал двигаться, и три пассажира его становились все старше и старше. Можно сравнить и по- другому: они были как три дерева, что оказались по соседству друг с другом — поровну поделили между собой плодородие земли. Каждое росло по-своему, получая свою долю воды, солнечного света и воздуха,
