казалось‚ что подобные уступки... помогут нам достичь единства‚ необходимого для борьбы за национальное возрождение'. Бен–Иегуда отрастил бороду и пейсы‚ носил традиционные одежды ашкеназских евреев‚ рано утром ходил в синагогу‚ накинув на плечи таллес; его жена Двора надевала парик по примеру соседок и строго соблюдала в доме религиозные предписания. 'Мы не собираемся отказываться от заповедей Торы и Талмуда! – провозглашал Бен–Иегуда. – Мы хотим сделать Закон краеугольным камнем всей нашей деятельности... Когда борешься за землю и за язык‚ не время бороться против религии'.
Бен–Иегуда желал‚ чтобы раввины возглавили эту борьбу: 'Кому же и стать во главе народа‚ как не раввинам? К чьему голосу прислушается народ‚ как не к голосу раввинов?' Но отношения с раввинами не налаживались‚ разногласия возрастали‚ и постепенно Бен–Иегуда стал нападать на ортодоксов‚ которых считал противниками национального возрождения; он сбрил бороду‚ поменял платье на европейское и перестал ходить в синагогу‚ что обострило его отношения с еврейской общиной Иерусалима.
В 1884 году Бен–Иегуда начал выпускать еженедельник на иврите 'Га–цви' – 'Олень': первый номер вышел в свет двадцать четвертого октября 1884 года. Статьи в газете были написаны простым‚ доходчивым языком‚ без той напыщенности и усложненности стиля‚ которыми отличались другие издания. Бен–Иегуда публиковал сообщения из жизни страны и всего мира‚ новости науки и техники‚ а также слова и выражения‚ которые могли пригодиться в разговорной практике. Он поехал в Россию и набрал подписчиков на газету; барон Э. Ротшильд выделил ежемесячную финансовую помощь‚ и после выхода первых номеров современник сообщал: 'Газета вызвала фурор в городе. Прошло лишь пять недель после первого выпуска‚ и уже продают по двести экземпляров в неделю; есть надежда‚ что их количество увеличится до тысячи... В ближайшее время 'олень' раскинет свои рога по всем городам; даже в других странах есть у него немного подписчиков'.
Жизнь была трудной‚ почти нищенской. В доме вечно всего не хватало‚ но Бен–Иегуда отказывался от помощи‚ распределяемой среди ашкеназских евреев. Нередко они ели за обедом лишь хлеб с редиской; порой семья голодала или оказывалась на улице‚ потому что нечем было заплатить за квартиру. Однажды ему прислали сто рублей из России на прежнюю его фамилию; требовалось расписаться по–русски 'Перельман'‚ но Бен–Иегуда отказался это сделать‚ и деньги вернулись обратно.
Его жена воспитывалась в обеспеченной семье; перед приездом она жила с родителями в Москве‚ увлекалась литературой и философией‚ а здесь‚ в нищей турецкой провинции‚ познала голод и лишения. Двора продала свои драгоценности‚ чтобы прокормить семью‚ работала учительницей иврита и истории в женской школе‚ занималась вязанием‚ продавая изделия собственного изготовления‚ по ночам надписывала адреса на конвертах‚ чтобы очередной номер газеты попал к подписчику до конца недели. Она родила пятерых детей: кроме Бен–Циона появились на свет Ямина‚ Атара‚ Шломит и Авихайл.
Двора часто болела‚ но не соглашалась взять в дом помощницу: она не желала‚ чтобы ее дети слышали какой–либо язык‚ кроме иврита. Она заразилась чахоткой от мужа‚ и почувствовав приближение смерти‚ написала письмо в Россию‚ своей сестре Поле‚ в котором намекала‚ что Поля должна выйти замуж за Элиэзера. В 1891 году Двора умерла от чахотки – было ей тогда тридцать шесть лет‚ а вслед за ней умерли от дифтерии трое детей.
Девятнадцатилетняя Поля изучала химию на Высших женских курсах в Москве. Между ней и Элиэзером началась переписка‚ возникла взаимная симпатия; она пожелала носить ивритское имя‚ и из предложенного списка имен выбрала одно: Хемда – желанная. Бен–Иегуда предупреждал ее о своей болезни‚ но Хемда приехала в Иерусалим‚ в 1892 году вышла замуж за Элиэзера и родила ему еще пятерых детей. Она не знала иврита; изучение давалось с большим трудом‚ но через полгода после приезда Хемда вошла в кабинет мужа и сказала на иврите: 'С этой минуты я буду говорить только на иврите – с тобой‚ и со всеми остальными'. В семье запрещалось говорить на других языках‚ и их дочь вспоминала: 'Нам было трудно‚ но мы не возмущались‚ ибо знали‚ что так должно быть. Как только отец придумывал новое слово‚ мы обязаны были его употреблять. На улице над нами смеялись. Дети дразнили нас. Но мы никогда не говорили: 'Хватит!' Мама объясняла‚ что когда мы вырастем‚ то поймем‚ кто такой Элиэзер Бен–Иегуда'.
Хемда переводила на иврит‚ писала рассказы для юношества‚ очерки из жизни народов‚ литературную критику‚ по настоянию мужа редактировала в газете постоянную колонку для женщин: Бен–Иегуда считал‚ что женщина более других может способствовать распространению языка в семье. Хемда писала об одежде‚ прическах‚ прочих деталях дамского туалета; совместными усилиями супругов появилось в иврите слово 'офна' – мода /в одной из статей Хемда употребила слово 'ханукия': с тех пор оно используется при обозначении ханукального светильника/. Всякое новое слово они применяли в газете неоднократно‚ чтобы к нему привыкли; в доме стояла специальная коробка с надписью 'Ввести в язык'‚ куда складывали карточки с изобретенными словами.
Жизнь оставалась скудной. Постоянно всего не хватало. Хемда потеряла двух старших детей‚ но несмотря на горе и лишения была прекрасной матерью‚ следила за здоровьем мужа‚ помогала ему во всех делах‚ редактировала порой газету‚ чтобы освободить Элиэзеру время для работы над основным делом жизни – подготовкой словаря языка иврит. Их дочь сказала впоследствии про своего отца: 'Каким бы он ни был гением‚ вряд ли достиг бы того‚ чего он достиг‚ если бы рядом не оказалось сначала Дворы‚ а потом Хемды'.
5
В 1888 году в Ришон ле–Ционе основали школу 'Хавив'‚ где начали обучение на иврите. Не было еще учебников‚ недоставало слов для обозначения предметов и понятий; Бен–Иегуда приезжал раз в неделю из Иерусалима и предлагал ученикам новые слова‚ созданные за последние дни. Директор школы Мордехай Хавив – его имя дало название этой школе – перевел с русского языка на иврит учебник по естествознанию; Бен–Иегуда составил на иврите хрестоматию для детей и учебник еврейской истории; совместно с учителями он начал выпускать газету 'Олам катан' – 'Маленький мир': первую в мире газету для детей на иврите. Давид Юделович‚ преподаватель в школе 'Хавив'‚ принципиально говорил лишь на иврите‚ призывая учеников и их родителей: 'Иврит дома‚ иврит на улице‚ иврит повсюду!'; даже Махмуд Дарауш‚ помощник Юделовича‚ выучил этот язык‚ чтобы с ним разговаривать: это был первый араб‚ который заговорил на разговорном иврите.
Словарь обиходного языка был ограничен; недоставало слов для семьи‚ школы и фабрики‚ для ученых‚ писателей‚ журналистов. Требовались многие слова для выражения предметов и понятий повседневной жизни‚ и в декабре 1890 года Элиэзер Бен–Иегуда создал Комитет языка иврит для его распространения 'во всех слоях общества'. Он прекрасно понимал‚ насколько велика ответственность в этом деле: 'Лишь группа ученых‚ работающих совместно‚ способна создавать необходимые слова. Иначе иврит уподобится беззащитному городу‚ красу и честь которого может осквернить каждый‚ кто только пожелает'. Вместе с ним работали в комитете педагог Давид Елин‚ исследователь Эрец Исраэль Авраам Моше Лунц‚ раввины Хаим Хиршензон и Иехиэль Михаэль Пинес‚ историк Зеэв Явец‚ врач Аарон Мазиа‚ директор иерусалимской школы Нисим Бахар‚ учителя Иегуда Гур‚ Давид Юделович‚ Йосеф Меюхас‚ Элиягу Сапир и другие.
Члены комитета создавали слова и выражения‚ черпая материал из иврита библейских текстов‚ талмудической и средневековой литературы‚ из арамейского языка прошлых веков; они 'конструировали' новые слова из существовавших корней на основе именных и глагольных моделей‚ а когда не было выбора – из греческих и латинских слов‚ обнаруженных в Талмуде. Комитет опубликовал перечень арифметических терминов в помощь учителям начальных школ‚ а затем приступил к разработке терминологии в различных областях науки и техники‚ создавая словари для книгопечатания‚ бухгалтерии‚ гончарного и слесарно– кузнечного дела. Не все новые слова прижились в языке; бывали‚ конечно же‚ и курьезы‚ когда пытались приспособить древний язык к современной действительности‚ однако Комитет языка иврит ввел в обиход многие слова и выражения‚ которыми пользуются по сей день‚ даже не задумываясь над тем‚ что совсем недавно этих слов не было. По предложению Бен–Иегуды члены комитета приняли за разговорную норму сефардское произношение‚ которое‚ по их мнению‚ ближе к библейскому‚ нежели ашкеназское. Сегодня в Израиле все говорят на иврите в сефардском произношении‚ – оно отличается от 'литовского' или 'украинского' варианта ашкеназского произношения.
Ортодоксальные евреи Иерусалима с возмущением восприняли 'осквернение' иврита в обыденном разговоре; на этом языке Всевышний даровал еврейскому народу Тору‚ на этом языке возносили молитвы в Иерусалимском Храме‚ – разве можно святой язык превращать в язык улицы и разговаривать на нем на
