не передумает ли она.
— Душ за углом. Идемте, я покажу.
Джун последовала за ним, и с той стороны, где строение выходило на океан, обнаружила выгородку, приспособленную под душ.
— Ну и ну, оказывается, вы не шутили, говоря о душе на свежем воздухе.
— Нет, я никогда не шучу с такими женщинами, как вы.
Джун вопросительно посмотрела на него, но Бретт проигнорировал ее взгляд.
— Отсюда никто вас не увидит и вы не увидите никого. Если вы не прочь мыться почти в полной темноте, можете чувствовать себя здесь в полной безопасности. Хотите пойти первой?
— Конечно.
— Я дам вам свою рубашку, но насчет шорт… Не думаю, что они вам подойдут.
— Я останусь в этих, а вот свежая рубашка — это то, что надо. — Джун опустила глаза, потом снова взглянула на него. — Спасибо, Бретт.
— Не стоит благодарности. Шампунь и мыло на полочке, сейчас я принесу вам мочалку, полотенце и рубашку.
Вскоре Бретт принес все, что обещал, и оставил Джун одну. Боже, могло ли ей когда-нибудь прийти в голову, что она будет вести себя с такой безрассудностью?
— Ладно, пора переходить к делу, — пробормотала Джун, сбрасывая с себя одежду и становясь под воду.
Она поискала кран с горячей водой, но такового не оказалось. Стоя обнаженной перед бесконечным простором открытого океана, в полной темноте, она, как ни странно, с особой остротой чувствовала свою наготу. Это возбуждало ее, манило некой авантюрой, приключением. Когда мочалка скользила по ее телу, Джун не смогла удержаться и опять дала волю своему воображению, представив, как это делают руки Бретта. Но еще лучше, если бы его губы…
Стоп!
Джун быстро домылась и надела изрядно потертую, но чистую хлопчатобумажную рубашку, которая была ей почти до колен.
Когда она предстала перед Бреттом, он встретил ее виноватой улыбкой.
— Забыл сказать вам, что тут нет горячей воды.
— Да, но я обнаружила это очень быстро.
— Так вы не изменили своего решения? Я говорю об отеле.
— Я уже и думать об этом забыла. Не беспокойтесь, я выносливее, чем вам кажется, — сказала Джун, когда они уселись в шезлонги. И более одинока, чем вы думаете, закончила она свою мысль.
Джун чувствовала себя освеженной и обновленной. Она сидела, глядя на огромную волнующуюся массу воды, прислушивалась к плеску волн, и ей казалось, что все эти огромные, нескончаемые в своем движении водные потоки омывают ее тело, унося с собой все мелкое, суетное, загромождающее человеческую жизнь ненужными пустяками.
Она закрыла глаза, и шум воды сразу усилился. Значит, вот так он и живет, размышляла Джун. В этом лодочном сарае, без горячей воды и нормальной душевой кабины, без всех необходимых удобств. И даже без постоянной работы, которая заставляет каждое утро вставать и приводить себя в порядок. Да, они действительно два разных человека, которых свел вместе дельфин.
— Для женщины, чьему целомудрию еще менее часа назад грозила опасность, вы кажетесь слишком спокойной, — заметил Бретт, прерывая молчание.
— Хм, я стараюсь забыть об этом.
На нем были шорты с замахрившимися краями и больше ничего, кроме шнурка с акульим зубом на шее и браслета из пестрых нитей. Джун почувствовала легкий толчок в груди и откашлялась.
— Это правда акулий зуб? — поинтересовалась Джун и только теперь, подняв глаза, заметила, что они сидят слишком близко друг к другу. Она прерывисто вздохнула и отодвинулась.
Бретт внимательно посмотрел на нее.
— Да.
— Почему вы носите его?
— Когда мне было шестнадцать, одно из этих существ вцепилось мне в руку.
Он согнул руку в локте, и Джун увидела едва заметный шрам, идущий от плеча до локтевого сгиба.
— Ох, и после этого вы носите акулий зуб? — удивилась она. Ей казалось, что было бы проще поскорее обо всем забыть.
— Чтобы не впасть в грех самоуверенности, — усмехнувшись, объяснил Бретт.
Джун оперлась на руку, положив на ладонь подбородок.
— А браслет?
— Несколько лет назад я встретил свою однокурсницу по колледжу. Она любила плести браслеты из цветных нитей. Вот и подарила мне один.
Джун почувствовала острый укол ревности. Ей сразу привиделась молодая длинноногая блондинка, повисшая у Бретта на плече.
— И это напоминает вам о ней?
— Нет, это напоминает мне о том, что не стоит ни к кому и ни к чему привязываться. Она работала над одним проектом, связанным с жизнью морских обитателей, поэтому я позволил ей на пару месяцев стать моим спутником. Девочка решила, что влюбилась в меня, собиралась отказаться от всего и последовать за мной на край света. — На лице Бретта появилась задумчивая, не лишенная некоторого цинизма улыбка. — Я знал, что у нее это пройдет, так оно и случилось.
— Значит, вы к ней привязались?
— Мне нравилось видеть ее рядом. И этот браслет напоминает мне о том, что необходимо прежде всего думать о деле и при любых обстоятельствах держать голову высоко.
— О, я понимаю. — Ну что ж, подумала Джун, это, по крайней мере, свидетельствует о том, что и ему ничто человеческое не чуждо. — И у вас нет жены?
Бретт закинул руки за голову, тревожа ее какое-то время зрелищем своих бицепсов.
— Как ни странно, — он усмехнулся, — но разъезды по всей стране и общение с морскими обитателями почему-то не вызывают энтузиазма у представительниц прекрасного пола. Поэтому по возможности я предпочитаю собственную компанию.
Джун вспомнила его теплые слова о женщинах, которые умели молча сидеть с ним рядом. Но сейчас ей молчать не хотелось, тем более что Бретт, кажется, разговорился.
— Вы сказали как-то, что рано лишились матери и остались с отцом. И больше всего на свете любили море. Почему? Вы не ладили с отцом? Он был с вами груб?
— Да нет, я бы так не сказал. Скорее он подавлял меня своей категоричностью и постоянными окриками. Послушайте, Джун, не смотрите на меня так. Я был крепким пареньком, и я выжил.
Она отвела взгляд и на мгновение отвернулась от Бретта, чтобы справиться со своими чувствами.
— К тому же не все было тогда безнадежно плохо, — продолжал Бретт. — В девять лет я купил за несколько больших раковин маску для подводного плавания и стал копить на трубку для акваланга. Мир под водой был фантастическим, загадочным и таким глубоким, что туда не доходили крики моего отца. А в тринадцать, обманув комиссию, — я выглядел старше своих лет, — я получил сертификат на плавание под водой со специальной аппаратурой. Тогда-то я впервые почувствовал себя частью подводного мира. Теперь мне, как и рыбам, не нужно было подниматься на поверхность, чтобы вдохнуть воздуха.
— А что было потом? — спросила Джун.
По тому, как удивленно взглянул на нее Бретт, она поняла: вопрос ее прозвучал слишком взволнованно.
— А почему вы хотите это знать?
— Просто хочу, и все. — Она прибегла к тактике, которую накануне использовал Бретт: терпеливо ждала, пока он продолжит свой рассказ.
— В семнадцать я оставил дом. Привычка к одиночеству уже тогда вошла в мою душу, вошла и
