Я пожалел об этом раньше, чем вернулся в «линкольн». Это был первый шаг по скользкой дорожке, которая вела меня к большим проблемам. С одной стороны, для адвоката разумно расследовать нарушения и махинации в суде присяжных. С другой стороны, само расследование можно расценить как махинацию. Судья Стэнтон позаботился о том, чтобы фамилии присяжных хранились втайне. Я же попросил Циско нарушить правило. Если правда всплывет наружу, то судья уже не ограничится раздраженным взглядом в мою сторону. Речь пойдет не о мелком правонарушении. Стэнтон пожалуется в адвокатскую коллегию, председательствующему судье и так далее вплоть до Верховного суда, если там захотят его слушать. А потом он постарается, чтобы процесс над Эллиотом стал моим последним делом.
Патрик проехал по улице и поставил «линкольн» в подземный гараж под моим домом. Мы вышли из машины и поднялись по лестнице на открытую веранду. Было почти десять вечера, и четырнадцатичасовой рабочий день вымотал меня до предела. Но моя усталость мгновенно улетучилась, когда в одном из кресел я увидел силуэт человека, едва различимого на фоне уличных фонарей. Подняв руку, я задержал подходившего сзади Патрика, как отец удерживает выбежавшего на шоссе ребенка.
— Здравствуйте, адвокат.
Босх. Я узнал его по голосу и манере говорить. Переведя дух, я пропустил вперед Патрика. Мы поднялись по ступенькам. Патрик вошел в дом, я закрыл за ним дверь и повернулся к Босху.
— У вас отличный дом, — произнес он. — Похоже, защищая мерзавцев, можно неплохо заработать.
Я слишком устал, чтобы вступать с ним в пререкания.
— Что вы тут делаете, детектив?
— Я подумал, что после книжного магазина вы отправитесь домой, и решил подождать вас здесь.
— Мой рабочий день закончен. Можете отозвать свою команду, если она у вас есть.
— А почему вы решили, что нет?
— Не знаю. Я никого не видел. Надеюсь, вы меня не дурачите, Босх. Я сильно рискую.
— После суда вы отправились ужинать со своим клиентом в «Уотер гриль». Там заказали себе филе из камбалы и часто говорили на повышенных тонах. Ваш клиент много пил, поэтому вы отвезли его домой на машине. На обратном пути вы заглянули в «Бук соуп» и позвонили оттуда по мобильнику, потому что не хотели делать это при шофере.
Впечатляющий отчет.
— Хорошо, беру свои слова обратно. Они рядом. Отлично. Что вам надо, Босх? Что происходит?
Детектив встал и приблизился ко мне.
— Я хочу спросить вас о том же самом. О чем вы спорили с Эллиотом за ужином? И кому звонили из магазина?
— Эллиот мой клиент, и я не собираюсь рассказывать вам, о чем мы говорили. Не дождетесь. Что касается звонка, то я заказал на дом пиццу, потому что, как наверняка заметили ваши коллеги, ничего не ел за ужином. Если вы немного подождете, я вас угощу.
Босх холодно смотрел на меня и усмехался.
— Значит, в такую игру вы хотите играть, адвокат?
— Пока — в такую.
Возникла долгая пауза. Мы стояли и выжидали, кто сделает следующий ход. Но молчание затянулось, и я решил, что с меня хватит.
— Спокойной ночи, детектив.
Я вошел в дом и закрыл за собой дверь, оставив Босха на веранде.
44
Я приступил к допросу детектива Киндера только во вторник, после того как обвинение еще несколько часов вытягивало из свидетеля детали следствия. Мне это сыграло на руку.
Присяжным наскучили скрупулезные подробности — мое мнение подтвердила и Джули Фавро, — и они были не прочь переключиться на что-нибудь другое.
Большую часть допроса обвинение посвятило усилиям, которые полиция предпринимала после ареста Уолтера Эллиота. Киндер долго описывал, как копался в семейных отношениях Эллиотов, изучал их брачный контракт и отслеживал действия подзащитного. Тот незадолго до гибели жены пытался выяснить, какой финансовый ущерб причинит ему развод. Кроме того, проанализировав показания Эллиота и график его перемещений, он продемонстрировал, что у подзащитного нет надежного алиби на день убийства.
Голанц потратил много времени, расспрашивая Киндера обо всех версиях, в том числе о тех, которые потом зашли в тупик. Киндер поведал, сколько поступило ложных звонков и сообщений, требовавших тщательной проверки, как долго они собирали сведения о Йохане Рилце, чтобы выяснить, не являлся ли он главной целью преступника, и сколько усилий они потратили, сопоставляя это убийство с другими похожими случаями.
Из всего этого следовало, что Голанц и Киндер не просто так повесили убийство на моего клиента, а проделали тщательную работу, и в середине дня прокурор удовлетворенно объявил:
— У меня больше нет вопросов, ваша честь.
Наконец наступила моя очередь. Я решил усыпить бдительность Киндера, сосредоточившись на трех пунктах предыдущего допроса, а затем огорошить его неожиданным ударом. Я встал из-за стола и вышел к кафедре.
— Детектив Киндер, позже мы еще будем говорить о результатах медицинского обследования, но сейчас я хотел бы уточнить ваше утверждение о том, что смерть миссис Эллиот и мистера Рилца наступила приблизительно между одиннадцатью часами утра и двенадцатью часами дня. Это так?
— Да.
— Ближе к двенадцати или к одиннадцати?
— Трудно сказать точно. Мы можем указать лишь общий интервал.
— Хорошо, но раз вы установили интервал, то позаботились о том, чтобы убедиться в отсутствии алиби у арестованного?
— Я бы сформулировал иначе.
— Как?
— Я бы сказал так: моя обязанность заключалась в том, чтобы продолжать расследование дела и подготовить его к передаче в суд. Разумеется, я учитывал, что у задержанного может быть алиби. На основании проведенных допросов и просмотра видеозаписей, сделанных у ворот «Арчуэй пикчерс», я пришел к выводу, что мистер Эллиот выехал с работы в десять сорок утра. Это давало ему много времени, чтобы…
— Спасибо, детектив. Вы ответили на мой вопрос.
— Я еще не закончил.
Голанц встал и спросил судью, может ли свидетель закончить свой ответ. Стэнтон разрешил. Киндер продолжил профессорским тоном:
— Как я уже сказал, у мистера Эллиота было много времени, чтобы добраться до Малибу в установленный нами интервал.
— Вы сказали — много?
— Достаточно.
— Вы и сами проделывали данный путь, не так ли? Когда это было?
— В первый раз — ровно через неделю после преступления. Я выехал из «Арчуэй пикчерс» в десять сорок и направился в Малибу. На месте я оказался в одиннадцать сорок, что соответствует времени убийства.
— А как вы узнали, что ехали тем же маршрутом, что и мистер Эллиот?
— Я не узнавал. Просто выбрал самую быструю и удобную дорогу. Люди обычно не любят делать
