олимпа.
Начнем с того, что бизнес, которым занимался Рыболовлев, был для международной экономики даже более существен, чем бизнес Ходорковского. «Уралкалий» и другие предприятия, которые контролировал Рыболовлев, были способны оказать очень большое влияние на мировую экономику.
Далее укажем, что Березниковский титано-магниевый комбинат находился и в сфере интересов Ходорковского, и в сфере интересов Рыболовлева. Что этот ценнейший комбинат был куплен Ходорковским у государства по смехотворной цене и перепродан австрийскому банку «Кредитанштальт». Что в итоге достаточно сложного размена акционерных пакетов под контроль австрийского «Кредитанштальта» и (внимание!) фирмы «Боинг» попало вслед за Березниковским титаново-магниевым комбинатом еще и Верхне-Салдинское металлургическое производственное объединение из Свердловской области. Итак, от государства — к Ходорковскому. От Ходорковского — за рубеж. Такая операция в том, что касается производства и переработки титана, для национальной безопасности России — пострашнее любых нефтяных игр. Угроза национальным интересам и финансовые махинации — вот что объединяет деяния Ходорковского и деяния Рыболовлева. Потому что без «Кредитанштальта» Рыболовлев не мог бы сконцентрировать в своих руках тот мощный олигархический потенциал, который он в итоге сконцентрировал.
Но и это еще не все. Читатель, наверное, помнит, как «Сибнефть» пыталась создать совместно с «Юкосом» единый холдинг «Юкси». Но вряд ли ему известно, что существуют связи между «Сибнефтью» и «Кредитанштальтом». Между тем, эти связи действительно существуют. Они осуществляются через инвестиционную компанию «Кредитанштальт Грант».
Воюя со своими конкурентами за олигархические позиции в Перми и на Урале в целом, Рыболовлев существенно опирался на «Кредитанштальт» (в виде заметки на полях укажем, что управляющим директором «Кредитанштальта», сильно развернувшегося на Урале, являлся Олег Радзинский — сын известного драматурга Эдварда Радзинского).
Впрочем, в 1997 году австрийский банк CreditanstaltInvestmentBankAGбыл поглощен другим банком — BankAustria. Считается, что этот банк контролируют австрийские социал-демократы. И потому австрийское консервативное правительство, делавшее ставку на CreditanstaltInvestmentBank, очень опасалось данного поглощения. И согласилось на него, только когда за Creditanstaltбыл закреплен статус независимого банка.
Но вернемся к Рыболовлеву. И поясним, почему с Ходорковским его объединяет не только история восхождения на олигархический олимп, но и история низвержения с этого олимпа.
В 2006 году на руднике «Уралкалия» началось затопление. Причины катастрофы до сих пор являются предметом острого спора. Вплоть до 2008 года Рыболовлев, пользуясь поддержкой Юрия Трутнева и его клана, был неуязвим. Но в конце октября 2008 года тогдашний первый вице-премьер правительства РФ Игорь Сечин поручил Ростехнадзору провести повторную проверку обстоятельств, породивших катастрофу на руднике «Уралкалия». Действия Сечина привели к тому, что Дмитрий Рыболовлев в июне 2010 года был низвержен с олигархического оимпа. Один и тот же человек сверг с этого олимпа и Ходорковского, и Рыболовлева, и… между прочим, Браудера. Кстати, без Браудера и его структур, без манипуляций МВФ и Всемирного банка все эти восхождения на олигархический олимп были попросту невозможны.
В 2010 году Рыболовлев продает свое олигархическое хозяйство Сулейману Керимову и получает огромные отступные. На эти отступные он покупает футбольный клуб «Монако» и «Банк Кипра». В этом смысле он неизмеримо удачливее Ходорковского. Но низвержение с олигархического олимпа таких фигур, вышвыривание из страны Браудера, грандиозный передел собственности в России — это все, конечно же, не бесплатное удовольствие. Да, одних низвергали с олигархического олимпа с предельной беспощадностью. А других — более мягко. Но в каком-то смысле все низвергнутые — это единое, хотя и весьма противоречивое, целое. А над этим «целым» — Браудер и его гоп-компания. А над ними — Ламонт…
А вы все еще пытаетесь понять, честный ли человек Магнитский? И честны ли какие-то преследовавшие его бедолаги-правоохранители? Ну не зануда ли вы после этого?
Но пора переходить от Уильяма Хейга и Нормана Ламонта к Терезе Мэй. Именно она как глава МВД Соединенного королевства направила 2 сентября 2012 года в посольство Великобритании в Москве список из шестидесяти российских чиновников, судей и прокуроров, подозреваемых в причастности к смерти юриста Магнитского. Вот ведь, сколько понадобилось судей и прокуроров для кончины мелкого клерка!
Как и Уильям Хейг, госпожа Тереза Мэй — оплот британского консерватизма. Как и Хейг, она из небогатой семьи. Как и Хейг, она делала карьеру через учебу в Оксфорде (не в колледже Магдалины, а в колледже Святого Хью). Как и Хейг — она работала в финансовых структурах (Банке Англии). Как и Хейг, она успела и порулить Консервативной партией, пока та находилась в оппозиции, и побывать теневым министром почти всего на свете.
Как и Хейг, она вошла в 2010 году, после победы консерваторов, в кабинет Дэвида Кэмерона. Но если Хейг получил портфель министра иностранных дел, то Мэй получила портфель министра внутренних дел. И одновременно — портфель министра по делам женщин и равноправия.
Если дело Браудера долбанет по Хейгу и Мэй (а упаси бог, еще и по Ламонту), то Консервативной партии придется очень и очень туго. Поэтому и впрямь такое дело угрожает если не безопасности Великобритании, то безопасности ее нынешних консервативных властителей. Но только ли их?
Ведь и их тоже недостаточно для того, чтобы так «цыкнуть» в 1998 году, когда Браудер и Сафра обокрали не только миллионы наших сограждан, но и массу крайне амбициозных и влиятельных иноземцев.
Повторим еще раз, что даже не пытаемся в одной, сколь угодно развернутой, статье дать четкий ответ на столь глубокий и болезненный вопрос. Что мы всего лишь обеспечиваем читателю возможность прикоснуться к тому, что именуется «параллельной политикой» (или параполитикой — убедительно просим не путать с конспирологией).
И именно с этой целью, оговорив недостаточность всех выявленных нами сюжетов для получения сколь-нибудь окончательного ответа на волнующий нас вопрос, предлагаем вкратце обсудить похождения еще одного члена «оксфордского клуба», который мы обсуждаем. На этот раз речь пойдет не о коренных британцах, а о нашем соотечественнике господине Владимире Пастухове.
Владимир Пастухов постоянно выступает в «Новой Газете» с очень лихими статьями по экономическим и политическим вопросам. Статьи подписаны так: «Владимир Пастухов, доктор политических наук, St.Antony College, Oxford».
Итак, нам мало оксфордского колледжа Магдалины, выходцем из которого является Уйльям Хейг, и оксфордского колледжа Святого Хью, выходцем из которого является Тереза Мэй. Нам ниспослан еще и Владимир Пастухов из оксфордского колледжа Святого Антония.
Прямая иллюстрация на известную тему: «воистину чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй». Таков, как мы знаем, эпиграф к книге Александра Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву». Но сам Радищев взял этот эпиграф из 514 стиха поэмы Василия Тредиаковского «Телемахида». А Тредиаковский заимствовал свой образ из «Приключения Телемака», написанного французом Франсуа Фенелоном. А Фенелон, в свою очередь, адресует к «Энеиде» Вергилия. У которого огромный трехглавый пес Цербер оглашает лаем преисподнюю — царство Аида. Этот образ трехглавого пса очень любил Уильям Блейк. Кстати, и у Тредиаковского сказано о трехглавом псе: «Чудище обло, озорно, огромно, с тризевной и Лаей». Радищев сознательно искажает строчку Тредиаковского и говорит о чудище не «тризевном», а «стозевном». Нам легче всего было бы вернуться к оригиналу и говорить о тризевном чудище, именуя головой чудища каждый оксфордский колледж. Но при чем тут колледжи? Наше чудище, как минимум, стозевно. В любом случае, голов у него очень много. И оно вот-вот сорвется с цепи. Такое мое утверждение может возмутить читателя: «Зачем вы, цепляясь за оксфордские колледжи, конструируете многоглавое чудище, сулите нам незнамо что и при этом уклоняетесь от браудеровской темы». Читатель был бы прав, если бы мы уклонялись от браудеровской темы. Но мы от нее не уклоняемся ни на миллиметр!
Потому что в биографии Владимира Пастухова, которая Пастухова вполне устраивает, прямо говорится, что Пастухов (цитируем):
