топлива» можно получить в 20 миллионов раз больше энергии, чем из грамма нефти. И тогда ученые и технологи занялись главным словом в УТС — «управляемый».
Дело в том, что термоядерные реакции с таким гигантским энергетическим выходом происходят лишь в случае, когда ядра изотопов «горючего» удается, преодолев электрические силы отталкивания, сблизить до расстояний, когда над отталкиванием начинает преобладать притяжение так называемого «сильного» взаимодействия. И тогда ядра сливаются с выделением огромной энергии.
В звездах (энергию их «горения» обеспечивают именно термоядерные реакции в плазме) это обеспечивается сверхвысокими давлениями и температурами плазмы в многие миллионы градусов. То есть, чтобы решить задачу УТС, нужно обеспечить «звездные» условия в промышленной энергетической установке.
Ясно, что это проще всего сделать для ядер, малый электрический заряд которых позволяет легче преодолевать силы отталкивания, и для которых одновременно высока вероятность слияния в термоядерной реакции. Это, как выяснилось еще при создании водородных бомб, изотопы водорода дейтерий и тритий, в которых, в отличие от обычного водорода с ядром из одного протона, в ядре с протоном соседствуют один (у дейтерия) и два (у трития) нейтрона. Причем если тритий радиоактивен и быстро распадается (хотя его можно производить искусственно), то дейтерий сравнительно устойчив, и его довольно много в обычной воде. А значит, океаны, моря, озера и реки Земли в потенциале содержат практически неисчерпаемый — на миллионы лет — источник энергии для человечества.
Дальше — начинаются научно-технологические сложности. Даже самая «легкая» термоядерная реакция — между ядрами дейтерия и трития — требует температуры плазмы около 100 млн °С. А также удержания плазмы в зоне реакции достаточное для реакции время и одновременного обеспечения необходимой плотности плазмы. Никакие мыслимые материалы — для конструкции реактора — таких условий не выдерживают.
И потому (первый вариант) для управляемой реакции нужно удерживать плазму в магнитном поле, разогревая ее электрическим током и не допуская ее контакта со стенками реактора. Или же (второй вариант) — разогревать и сжимать микроскопические объемы «термоядерного горючего» направленными со всех сторон одновременно лазерными импульсами, и проводить реакцию не непрерывно, а в виде серии «термоядерных микровзрывов».
Пока что значимых подвижек в решении проблемы УТС добились по первому варианту — в исследовательских установках под названием ТОКАМАК (тороидальная камера с магнитными катушками). Их в мире строили и испытывали уже сотни, причем много лет в этой сфере лидером был СССР. В ходе этих исследований выяснялось все больше научных и технологических проблем, установки становились все сложнее и дороже. И поэтому (хотя здесь есть особые вопросы, к которым я вернусь ниже) было решено объединять исследовательские работы по «мирному термояду» в крупные международные проекты.
В 2007 г. на одном из международных токамаков выделенная энергия термоядерной реакции впервые превысила энергию, затраченную для ее запуска. На следующий прорыв к термоядерной энергии рассчитан крупнейший международный проект токамака ITER, который строят на юге Франции и рассчитывают запустить в работу в 2020 г.
Но и проект ITER — пока тоже исследовательский. Ведь наиболее достижимые термоядерные реакции «дейтерий-тритий» — дают на выходе, помимо «нужного» тепла, «вредный побочный продукт» в виде мощных потоков высокоэнергетических нейтронов. Которые быстро разрушают стенки реактора, заодно превращая компоненты конструкционных элементов реактора в изотопы с очень высокой радиоактивностью.
В связи с этой проблемой уже давно возникла идея использовать в термоядерной реакции такое «горючее», которое не создавало бы подобных «вредных продуктов». Это «горючее» также давно известно. В частности, реакция между дейтерием и изотопом гелия-3, в ядре которого два протона соседствуют с одним нейтроном (Не3), дает на выходе тепло плюс поток протонов, не причиняющих значимого вреда конструкционным материалам реактора.
Вроде бы, все замечательно, и «вперед»? Увы, все не так просто.
Во-первых, в отличие от «обычного» гелия (Не4) с двумя протонами и двумя нейтронами в ядре, гелия-3 на нашей планете крайне мало. «Рождают» его ядерные реакции на Солнце (на 3000 ядер Не4 одно ядро Не3). А затем Солнце выбрасывает этот изотоп, наряду с другими, в космос в виде так называемого «солнечного ветра». Но на Землю заряженные частицы «солнечного ветра», включая ядра Не3, почти не попадают — они отклоняются магнитным полем нашей планеты.
«Бум» разговоров о термоядерной энергетике гелия-3 возник тогда, когда этот изотоп был найден в заметных количествах в образцах реголита («лунной пыли»), доставленных на Землю нашими и американскими аппаратами. И понятно, почему: у Луны, в отличие от Земли, магнитного поля нет. И все, что приносит «солнечный ветер», накапливается в порах реголита.
То есть, строй на Луне горнодобывающие комплексы, перелопачивай реголит, извлекай из него и кислород для «лунных поселков», и гелий-3, и отправляй это ценнейшее сырье на Землю? В принципе, возможно. Но… расчеты показывают, что, при прогнозируемых в перспективе ближайшего полувека технологиях, выход термоядерной энергии от полученного таким образом «сырья» будет намного меньше, чем затраты энергии на его добычу и доставку на Землю…
Однако и это не все. Условия «запуска» термоядерной реакции на гелии-3 — во много-много раз сложнее, чем на дейтерии и тритии. И если лучшие умы планеты десятки лет бьются над УТС с использованием более простой реакции — понятно, что до «энергетического термояда» на гелии-3 человечеству еще добираться и добираться.
Так что до «дешевого и чистого термояда», по самым оптимистическим оценкам, человечеству идти еще лет пятьдесят… Которые еще надо как-то прожить…
А теперь, как и обещал, обсудим «военный» аспект термоядерной энергетики.
В эпоху противостояния советской и западной систем все, касающееся термоядерных исследований, было строго засекречено: ведь любой «прорыв» в них сулил военное преимущество. Соответственно, спецслужбы ведущих стран мира в этой сфере действовали именно по правилам войны. То есть, воровства (если удавалось) научных и технологических секретов, дезинформации противника и диверсий.
СССР и США с начала 50-х годов в области «термояда» шли «ноздря в нозрю» (напомню, что американцы в 1952 г. взорвали «термоядерное устройство» размером с дом, а мы в 1953 г. — уже настоящую водородную бомбу). Тогда воровство термоядерных секретов было взаимным. А далее, наряду с таким воровством, пошла «тихая война» дезинформации противника (упомянутый выше, якобы открытый американцами, но позже опровергнутый «холодный термоядерный синтез» — лишь один из эпизодов), а также его «диверсионного» торможения.
В этой войне, история которой пока не написана (в том числе, из-за сохраняющейся секретности основной части «термоядерных» работ) было много «спецопераций». Публикации «научных» статей, уводящих противника с перспективных направлений исследований… Внедрение в исследовательские группы «по термояду» зарубежной агентуры… Продажа СССР через нелегальные «третьи руки» (напомню, что в отношении нашей страны в эпоху «холодной войны» действовал строгий запрет на поставки передовых западных технологий) суперкомпьютеров и другого оборудования с «диверсионными» техническими и программными «закладками»…
Все это, конечно же, существенно тормозило продвижение к термоядерной энергии.
Но тормозило не только это. Еще в начале 70-х годов ХХ в. в мире (причем и в западном, и в советском блоках) обнаружились отчетливые признаки «свертывания» научно-технологической гонки. В том числе, по ключевым «прорывным» направлениям — космическому и термоядерному.
В США резко снижаются инвестиции в пилотируемую космонавтику. В СССР «на конечной стадии» прекращается цикл испытаний крупнейшей «лунной» ракеты Н1, причем с дальнейшим уничтожением готовых к испытаниям аппаратов. В 1975 г. совместным полетом «Союз — Аполлон» фактически завершается «большая космическая гонка».
Но такое же резкое торможение — и в финансировании, и в реализации новых крупных проектов, — во всем мире отмечается в термоядерных исследованиях.
Почему — об этом мы позже поговорим в рубрике «концептуальная война». Здесь же подчеркну, что на среднесрочную перспективу «прорывов» человечества к принципиально новым способам обеспечения
