— Ты же слышал, наверное: «раб Божий».
— Слышал, — кивнул головой Сурков. — А я-то думал, почему Христос освободительных восстаний не поднимал?
— Был у вас на поверхности один анекдот про Вовочку, крамольный такой. Такой, что я и в Аду его не стану рассказывать. Только ты, Игорь, как этот Вовочка, всю науку к этому самому и свёл.
— Хочешь сказать, тебе видней?
— Давай учтём, что я, по меньшей мере, старше.
— Сдаюсь, пусть так будет. Аминь. — Сурков соединил ладони под подбородком. — Значит Людмирский сейчас один, и о его проделках мы узнаем, только после его физической смерти?
— Выходит так.
— Всё-таки ужасно интересно, что же произошло на самом деле.
— Неужели это так важно для тебя?
— Издеваешься? — возмутился Сурков. — Это была моя жизнь. Полная радостей и огорчений, маленьких и больших событий, друзей и врагов, зимы и дождя, цветов и солнца, запаха асфальта, вкуса жареной картошки, да мало ли ещё чего. А у меня это все отняли, и я даже не могу узнать, почему?
— Да, — согласилась Эльза. — Твой случай пикантный, что и говорить.
— Пикантный? Ты это так называешь? Мне всегда говорили, что душа бессмертна, и при этом глаза закатывали, и, казалось, что нет ничего лучше и светлей. А тут превратили в единицу, в разряд, в счётный порядок. Без индивидуальности, без имени, без прошлого и будущего, только потому, что два идиота затеяли детскую считалочку.
— Я не хочу тебя слушать.
— Почему, Эльза?
— Потому что ты не прав.
— Объясни, прошу.
— Не хочу. Ты меня обижаешь подобными разговорами.
— Ох, женщины, женщины, — вздохнул Сурков.
— Ты уверен, что это для тебя так важно?
— Да, да, да!
— Хорошо, я помогу тебе, — сказала Эльза после продолжительной паузы.
— Каким образом?
— А какая разница? Я помогу тебе это выяснить, а ты уж сам решай, нужно оно тебе или нет.
— Думаешь, когда я узнаю…
— Убеждена.
Сурков почти сразу забыл о разговоре. Он был уверен, что Эльза дала обещание сгоряча, и вскоре о нём позабудет, но всё оказалось совсем не так.
Прошло несколько недель, и Сурков занимался обычным для себя делом, разбирая проблемы Дъяволнет, когда к нему подбежал Кир.
— Чувак, к тебе телка припёрлась.
— Какая телка? — не понял Сурков.
— Классная телка, у нас в комнате. Вали, чувак, не раздумывай, если мне оставишь, я не обижусь.
— Она что-нибудь говорила?
— Да зачем ей говорить, у неё все на лице написано.
Сурков, чувствуя неладное, кинулся по коридору. Запыхаться от бега он не мог, но неприятное волнение наполняло душу.
— Стой, — сказала Эльза, увидев Суркова. — Не приближайся.
— Почему?
— Не задавай вопросов, у нас мало времени.
— Что случилось? — недоумевал Сурков.
— Слушай меня и делай, что я скажу.
— Ладно, Эльза, только объясни.
— У тебя возле ноги лежит ампула, раздави её.
Сурков недоуменно посмотрел вниз.
— Действительно, — он послушно наступил на белый цилиндр, с характерным звуком, превратившийся в кляксу.
— Это любовь, — сказала Эльза. — Сейчас ты заразишься.
— Что? — глупо спросил Сурков.
— Это вирус, я его украла.
— Ты украла? Где?
— В лаборатории, — тихо сказала Эльза. — Там авария, утечка шизофрении. Нам привезли одежду на дезактивацию, иногда такое случается. Один из чертей забыл в кармане ключи. На брелке был написан отдел и номер комнаты.
— И ты туда пошла?
— Пошла, — согласилась Эльза.
Сурков почувствовал слабость в ногах, его колени мелко задрожали, а тепло стало разливаться по душе.
— Ой, Эльза, со мной что-то происходит, — Сурков неуклюже сделал шаг вперёд.
— Стой, не подходи ближе.
— Почему?
— Я могла подцепить шизофрению.
— Но, что это значит?
— Сейчас ты вознесёшься.
— Я?!
— Да, твоя душа очистится, и ты попадёшь в Рай. А там информация более открыта, там никто тебя не будет просить обгореть. Там ты узнаешь, что хотел.
— А ты?
— Если я не заразилась, сделаю то же самое.
— А если заразилась?
Сурков заглянул в глаза Эльзы, испуганные и подёрнутые стеклянной пеленой. Он не видел в них ничего, что могло бы напоминать жизнь.
— Нет, — Сурков решительно шагнул ей навстречу и понял, что не идёт, а медленно плывёт в воздухе. Ощущение было невероятно приятным, и Сурков на секунду обо всём забыл. — Эльза, я лечу!
Эльза уклонилась от Суркова, пересекла комнату и встала на то место, где лежали остатки ампулы.
— Не подходи, прошу тебя, — её голос дрожал, и было очевидно, что она боится.
— Я не оставлю тебя, — Сурков развернулся и полетел в обратную сторону.
Он не рассчитал своей траектории, и, когда Эльза легла на пол, прошёл выше, на уровне метра от неё.
— А это не простое дело?! — удивился Сурков.
Он ещё раз развернулся и попытался спланировать к Эльзе, раскинув руки как крылья, пытаясь уйти к земле, обнять, успокоить, дотянуться, дотронуться. Тщетно. Все его попытки заканчивались очередным взлётом. Так длилось, пока Сурков уверенно не встал на потолок. Ад перевернулся, и теперь Эльза свернулась калачиком в вышине. Её била дрожь, душа быстро теряла прежнюю форму.
— Эльза, — крикнул Сурков. — Эльза, я тебя не оставлю.
Сурков попытался подпрыгнуть, но вместо этого ноги по щиколотку увязли в потолке.
— А-а-а! — Сурков неуклюже размахивал руками, погружаясь в горную породу.
Очень скоро он увяз по колено, по пояс и вот уже одна голова мотается из стороны в сторону.
— Эльза! — в последний раз крикнул Сурков, и порода сомкнулась над головой.
Он инстинктивно закрыл глаза и только слышал хруст и шелест, его обдало теплом, под ногами что-то
