13
К нему стремились, словно в лоно Бога,
Любовный стих, роскошнейший пейзаж,
А в нем – ручей и стадо, серп у стога,
И крик грачей, и синий горный кряж.
И красоту задумчивого лога –
Всего коснулся чуткий карандаш,
Здесь – на покосе ивовый шалаш,
И лунный ломтик вниз глядит убого.
«Полдневным зноем утомленный,
Как я люблю, о мой ручей,
Припасть к твоей волне студеной,
Дышать прохладою твоей».*
Здесь все звучит изысканно и строго:
Терцет, катрен, элегия, эклога.
_______________________________
* «Моему ручью», перевод В.Левика
14
Терцет, катрен, элегия, эклога,
Сонет и ода, стансы, мадригал,
Шедеврами усыпана дорога,
Которой он когда-то прошагал.
Стихов влилось неимоверно много
В наполненный сверхславою бокал.
Её Ронсар заслуженно стяжал,
Начав с Пуасоньерского* порога.
«Но я-то, я – простой француз,
Слагатель виршей материнских,
Мне ль уповать, что вознесусь
В веках на крыльях исполинских?»**
И он вознесся! Но не зря твердим:
– Ронсар от Франции неотделим!
_________________________________
* Пуасонье – поместье, где родился поэт
** «Мне скоро праздному блуждать …»,
перевод А.Парина
Магистрал
(акростих)
Ронсар от Франции неотделим,
О том давно историки прознали,
Недаром слава, древний пилигрим,
Сверкает ярко в Лувре и Версале.
Алкей, Катулл, Афины, древний Рим
Решительно перед поэтом встали,
Устойчиво держась на пьедестале,
Ростки «Плеяды» подружились с ним.
Евтерпы и Эрато верный сын,
С младых ногтей богинями отмечен,
Пылают поэтические речи,
Естественно, что он такой – один.
К нему стремились, словно в лоно Бога,
Терцет, катрен, элегия, эклога.
О березах и эвкалиптах
Ей-Богу, дерева похожи,
Своею скромной красотой:
Вот эвкалипт с белёсой кожей,
А вот берёзка с берестой.
Свисают вниз берёзы ветви,
Как будто чётки, нежен ряд,
И эвкалипт нарядно светел,
И ветви тоже вниз глядят.
Я с детства полюбил березы,
Но дорог мне и эвкалипт.
Они во мне рождают грезы,
И время медленнее мчит.
Но чем же душу мне смущает
Красавец, кроной трепеща?
На эвкалиптах не бывает
Энцефалитного клеща!
Помощь царя Давида
