Адъютант генерала Май-Маевского

— Я начальник пулеметной команды, — начал офицер, и голос его дрогнул. — А вы кто такие: зеленые дезер­тиры или краснозеленые?

— Краснозеленые, — дружно ответили партизаны.

А я набросился на полковника:

— Что ты ересь порешь? Разве может быть у Вран­геля полковник генерального штаба начальником команды?! Обыскать его!

Документы удостоверили, что перед нами полковник гене­рального штаба Боржековский, начальник штаба внутрен­него фронта по борьбе с краснозелеными. Двухзначный шифр и телеграммы дополняли картину.

Я любезно предложил полковнику следовать за мной.

— Тов. Мокроусов, к нам в часть прибыл полковник генерального штаба Боржековский. Вот его документы.

Захвачен в плен вблизи родника. Повидимому, на нас на­ступают.

Услышав знаменитую фамилию, Боржековский побледнел. Все его тело вздрагивало, но он попробовал спокойно рас­сказать о движении на нашу стоянку четырех многочисленных отрядов.

Выяснив численность наступающих, состав ближайших гарнизонов ближайших городов и положение на внешнем фронте, Мокроусов перешел на разговор о политике. Полковник Боржековский умолял Мокроусова отпустить его, обещая передавать все оперативные сводки. Он-де давно симпатизировл советской власти. Это утверждение всех рассмешило. Конечно, полковника отправили, «как сведущего человека, к Колчаку для связи, — доложить о крымской обстановке».

Чтобы произвести сумятицу в отрядах белых, нами че­рез объездчиков и местных крестьян был распущен слух о переходе к нам полковника Боржековского со всеми пла­нами. Одновременно т. Мокроусов издал приказ:

Секретно

ПРИКАЗ № 5

ПО ВОЙСКАМ КРЫМСКОЙ ПОВСТАНЧЕСКОЙ АРМИИ

ОПЕРАТИВНЫЙ

§ 1.

По сведениям, полученным от взятого в плен полковника «Русской армии», отряды противника из Карасубазара, Старого Крыма и Судака сосредоточены в районе Сартана, с целью облавы в лесу Альминского лесничества. Поль­зуясь отсутствием в Судаке сил противника, для пополне­ния боевых припасов и обмундирования необходимо занять Судак, для чего

приказываю:

3-му Симферопольскому и 2-му Карасубазарскому пол­кам в 10 часов 11-го сего месяца выступить из деревни Айсерес и занять Судак следующим переходом: за полчаса перед выступлением Симферопольскому полку выслать 10 человек, которым поручить порвать телефонную связь между Судаком-Салы-Феодосия и Феодосия-Судаком. Сделать за­саду 5 человек по шоссе Феодосия-Судак и 5 по дороге в Судак-Козы, остальным полкам подходить к Судаку с за­пада.

§ 2.

2-му Карасубазарскому полку выслать 10 человек в за­саду в деревню Таракташ и полком подходить к Судаку с северной стороны, стараясь левым флангом охватить город с востока. По занятии города засады оставить на месте.

§ 3.

2-му Карасубазарскому полку, по занятии города, выставить заставу в окраине города на шоссе Судак-Алушта.

§ 4.

Для сбора одежды среди буржаузии выделить из полков по 3 надежных товарища, которым отвести районы, для чего город разделить на два района: западный и восточный.

§ 5.

Комполкам строго следить, чтобы бойцы не заходили в дома без дела, и следить, чтобы не было пьянства; за­меченных пьяных расстреливать на месте.

Командующий Крымской

Повстанческой армией

Мокроусов.

НАБЕГ НА СУДАК.

Зигзагообразными горно-лесными тропинками мы подо­шли к Судаку. Сергей Захарченко, по распоряжению Мокроусова, произвел разведку и отрезал Судак от теле­фонного и телеграфного сообщения во всех направлениях. Затем полки вступили в город. Нас шумно приветствовали. Приставили: «Какие части?» — Но партизаны шли молча. Встречные офицеры лихо козыряли Мокроусову, переоде­тому полковником. До тридцати таких «козыряк» мы забрали

под особую охрану. В центре города часть наших отрядов двинулась на кордон снять восемьдесят чехо-словаков, находившихся там, согласно показаниям полковника Боржековского. Наконец, над недоумевающими горожанами заколыхалось красное знамя. Зеленые буквы заговорили:

«3-й Повстанческий Симферопольский полк».

Среди буржуазного населения поднялась паника. Окна оделись ставнями, все двери захлопнулись. Из всех укромных уголков затрещали ружья.

Мы повели наступление на кордон белых. Одна шлюпка пыталась под шумок уйти в море, но наш пулемет и ружья ликвидировали эту попытку. Белогвардейцы бросились вплавь, но мы перебили большую часть их. Тем временем Мокроусов велел грузить подводы обмундированием и про­довольствием. Из казначейства сбежал кассир. Посланные за ним партизаны нашли его дома.. По неопытности они удовольствовались только ключами, но не от кассы. А при вторичном визите к кассиру, конечно, его уже нигде не нашли.

Около двух часов длилась бешеная перестрелка с чехо- словаками. Пули летели со всех сторон. В городском саду мы расстреляли несколько офицеров и одного гене­рала. Партизаны, не привыкшие к городской обстановке, стали преждевременно отступать. Надо было как можно дольше задержать наступление белых, чтобы вывезти обоз. Поэтому я стал в центре с отрядом и одним пулеметом. Белые заметили отход партизанов и начали нажимать. Усилилась стрельба с крыш, пули падали около нас. Коман­дир полка Галько прибежал сказать, что его части отхо­дят. Мне тоже пришлось перейти на окраину города. Мокроусов велел восстановить общее положение; я отка­зался:

— Части отходят по горе, и связь трудно наладить, пока наши цепи не выйдут окончательно за город.

Мокроусов вынул маузер и повторил приказание.,

— Можете стрелять, но восстановить сейчас боевой по­рядок в полках невозможно. Тем более, они мне не под­чинены.

— Я вам приказываю во что бы то ни стало задержать противника и оставаться до последнего момента!—отсту­пил Мокроусов,

— Это могу, — ответил я и приказал открыть огонь по наступающим цепям белых: они делали перебежку в садах и старались зайти в тыл.

Когда пулемет устанавливался на горке, я громко крикнул:

— Подтянуть ко мне две роты 2-го полка! Обойти сад! Пулеметы, — огонь!

Цепи белых стушевались, перебежка приостановилась, а я продолжал кричать:

— Отрезать белогвардейцев от сада! Выслать конницу на шоссе!