– А то как же! Слушай, я всё думаю, сказать тебе сейчас или рано ещё?
– Скажи сейчас.
– Как ты думаешь, почему у нас с тобой всё так быстро и странно получилось?
– Ума не приложу. Судьба, наверное!
– Судьба-то судьба… Просто я решила отомстить всему мужскому полу в целом и двум своим любовникам в частности. Трахнувшись с подвернувшимся мужиком намного старше, влюбив его в себя, а потом кинув.
– Ну да?
– Ну да… Только вот не кину. Ты очень хороший и очень мне нравишься. Но договорённость о свободных отношениях и без ревности — в силе. Учти это. Я — кошка, всегда могу вдруг взять и замяукать.
Страшная штука — deja vu. Ещё более страшная штука — совпадения, на которые я такой мастер. Совсем страшная штука — вещи, которые были намёком заложены когда-то давно и вдруг появляются, чтобы занять своё место. И уж непредставимо страшная штука — шутки, превратившиеся в правду.
Сидим мы, значит, с Сашей на кухне, пьём чай. Примерно как пару лет назад с Кристиной. Даже чай того же самого сорта, да и плюшки к нему такие же. И тут раздаётся звонок в дверь. Правильно, внимательный и памятливый читатель верно догадался, что это Андрей, опять приехавший в командировку из своего славного сибирского города. Как и тогда — с мясом и водкою. Но вот здесь в сюжете и антураже начинается некоторая разница. Разница в том, что Андрей появляется не один. И тащит он за собой на буксире — ту самую дочку Аллу, в адрес которой столько стёба в тот раз произошло.
– Вовка, а знаешь, зачем я её притащил?
– Ну… Наверное, попытаться, как обещал, её за меня замуж выдать?
– Это второй вопрос. Это вы уж, пожалуйста, решите сами.
– А первый?
– А первый — такой. Год назад я эту стервь из дома выгнал…
– То есть как?
– Да у меня ж этих дочерей целая куча и что с ними делать — напрочь непонятно. Вот я, воспользовавшись образовавшимся шансом, и послал её в Израиль. Дабы школу там заканчивала да там и оставалась. А эта стервь месяц назад оттуда сбежала, приехала в Москву, осела у бабушки и заявила, что в Израиль больше ни ногой, в наш славный сибирский город тем более, а будет она здесь в институт поступать и учиться…
– Правильная девка, однако.
– Так а кто ж говорит, что неправильная? Моя же школа-то! Присмотришь за ней?
– В каком смысле?
– В самом прямом. Сибирь, потом кибуц в Израиловке… А в Москве — соблазнов много. Присмотри, чтобы особых глупостей не наваляла?
– Хорошо… А почему ты думаешь, что она меня слушаться будет? Смотрю на неё и вижу, что совсем на то не похоже. Фиг она хоть кого кроме себя самой слушаться будет!
– А-а-а. А вот тут-то и сюрприз. Хочет она фотографию освоить. Я ей свою камеру давал поснимать — похоже, что у неё получается. Вот давай, пока я здесь, проверим, на что способна?
– Отлично. Давай подумаем, как именно.
А где пробовать-то? Чай конец ноября на дворе, вместо погоды хмарь собачья…
Ещё один звонок в дверь. Появляется ещё одна мадемуазель, снова Катей зовут. Я с ней познакомился в том же чате, что с Сашей, только немного раньше, ничего мы с ней затевать не стали, просто изредка заскакивала чаю попить, вот и сейчас мимо проезжала, завернула. Саша мгновенно ориентируется в обстановке.
– Кать, а ты, кажется, модельную школу только что закончила и на днях размышляла вслух на предмет, где бы подешевле портфолио сделать?
Так, намёк ясен. А идея — правильная.
– Кать, а вариант, что платишь за аренду студии, это раз в пять-шесть дешевле будет стандартных цен на портфолио и работаешь в той студии полдня учебным пособием, а за то расширенное портфолио как на блюдечке получаешь, — устроит?
– Конечно!
– На завтра — договариваюсь?
– Договаривайся.
Далеко не дурак Андрей. Очень далеко не дурак. Ещё в студии стало понятно, что Алла прирождённый фотограф, причём высокого класса. Впервые держа в руках серьёзную камеру, впервые работая со светом — она уверенно занимала самые выигрышные точки, успешно отключалась от всего происходящего вокруг. А происходило — многое. Начать с того, что студию к нашему приходу не успели освободить от штабеля праздновавших там вчера вечером фотографов и моделей. А так как у нас с собой было пиво — понятно, что совсем освободить студию так и не удалось. Болельщиков была просто прорва, причём болельщиков наихудшего типа — тех, которые с дремучего бодуна и с бутылками пива в руках.
А из Кати модель — ну прямо как из Эйнштейна балерина. Вот руки бы поотрывать лохотронщикам, которые хозяева модельных агентств, при ближайшем рассмотрении оказывающихся в лучшем случае станками для выкачивания денег из дурочек и их мамочек, а в худшем борделями! И как, по-вашему, должна публика на это представление реагировать? Правильно. Меньшая часть, те, у кого голова от музыки раскалывалась, — с ехидством, а большая часть, с чуть меньшим уровнем интоксикации альдегидами, — с сочувствием. Предметно выражающимся: у моделей либо влезанием на подиум и помощью в изображении требуемого, либо помощью в визаже и костюмировке, у фотографов — в привнесении в создаваемое портфолио и своих нескольких кадров. Собственно, Катя в итоге получила по символической цене фотосессию у пяти (!) фотографов, трое из которых с мировой известностью, с профессиональным визажом, с постановкой от двух экс-чемпионок страны по бальным танцам, они же действующие звёзды «Плейбоя» и «Пентхауса», а ряд кадров — и с их участием на вторых ролях. Не портфолио, конечно, портфолио ей напрочь незачем, трудно представить себе придурка, который бы её на профессиональную коммерческую съёмку возжелал… Так, красивый толстый альбом. Так-то вот.
По мере убывания пива в посуде — увеличивалась мера куража в народе. Из Кати выжали всё, что можно. Кроме разве что ню, от которого она всё равно наотрез отказалась. Из бутылок — пока не всё. Вот и вспомнился тут своевременно достославный анекдот про бандершу, которая, исчерпав резервы, выходит к клиентам сама. Сиречь — стащили мы с Андреем с подиума усталую Катю и залезли туда сами. Наверное, вспомнив, как в студенческие годы сами выёживались друг другу перед фотоаппаратами и кинокамерами восьмимиллиметровыми.
В грязь лицом, однако, не ударили. Первая же постановка получилась настолько ударной, что все как есть наличные фотографы, включая тех, у которых от лёгкого стука в противоположном конце студии фейсы от головной боли перекорёживало, — похватались за камеры и гурьбою высыпали снимать!
Так к чему я это? Да всё к тому же. Немного вперёд забегу только. К тому, что из наснятого всей толпою — ровно один кадр оказался на голову, на две головы, да несоизмеримо выше всех других! Идеальный ракурс, идеальный момент… Экспозицию не трогаем, на то она и студия, чтобы идеальная экспозиция была известна всем и заранее. Только про ракурс и момент, что есть ключ кадра. Так чей был этот кадр? Вот-вот… Алла и выдала…
Ситуёвина развивалась по законам низкопробного водевиля.
Через два дня сидим мы, значит, и тихо-мирно квасим пиво. В смысле — разбор полётов проводим. Карточки перебираем получившиеся, одни хвалим, другие ругаем, ошибки ищем всякие разные… Тем же составом, естественно, что и задумывали съёмку.
И тут опять звонок в дверь. Ох уж эти звонки, умеющие перевернуть с ног на голову всё происходящее вокруг. Вот в жизни не догадаетесь, кто оказался там за дверью! Подсказку? Пожалуйста… Предположите самый идиотский вариант — и будете, как всегда, правы!
