еженедельно. Предупреждая каждую, что как только найду и вытащу Ленку — благодарность по гроб жизни, но дальше только дружба. Они — понимали. Через час после знакомства в Интернете — иногородние приезжали за тысячу километров. Московские барышни всех возрастов, вплоть до шестнадцатилетних девственниц, — на первом же свидании оставались на ночь. Помогали держаться. Помогали искать. Возвращалась моя предыдущая большая любовь. Тоже помогала искать. Невероятно, но ни одна не скрывала от своих родителей своей связи со мной. И никто из родителей не возражал.
Встречались, конечно, и исключения. Я до сих пор прихожу в некоторую прострацию, когда вспоминаю первую девушку, точнее, девушек, которых я в тот период попытался, а точнее, не попытался соблазнить. Ничего не поняли? Правильно… Я бы тоже не понял. В общем, влез я тогда по привычке в Интернет на кафемаксовский портал, познакомился с девушкой… Она тут же приехала, дело было часов в одиннадцать вечера. И не одна, а с подругой. Наверное, в порядке особо изощрённого издевательства судьбы — две Лены. Красивые. Разные. Ведущая одной из музыкальных программ на телевидении и танцовщица из телевизионного кордебалета. Изрядно навеселе. Первое, что сделали, обозрев запасы моих бутылок и отпробовав что на душу легло, — начали заинтересованно выспрашивать, а не найдётся ли у меня чего-нибудь позабористее, травы там, колёс всяких, а ещё лучше — марочек с ЛСД. Не нашлось. Не пользую, не держу, не дозволяю пользовать в своём присутствии. Включили телевизор, бухнулись на диван. Дальнейшее — до боли напоминало самые дурацкие водевили, какие только доводилось видеть. Они вслух комментировали происходящее на экране. Кто из исполнителей трахается с кем из танцовщиц. Как именно — территория, позы, длительность, соучастники… Кто из них какую дурь потребляет. Кто под какой дозой вот сейчас при исполнении очередной песни. Довольно скоро девушки разделись. Раздели и меня. Лежу я, значится, на диване голый промежду двух не менее голых красавиц — и ничего мне от них не хочется. Что характерно — им, кажется, тоже. Совсем забыли о моём присутствии. Лежат, курят, пьют и увлечённо через мою голову обсуждают происходящее в телевизоре. Бред, в общем.
Паршивая субстанция — деньги. Первый раз возможность выяснить что-то насчёт Ленки мне представилась спустя две недели, но была упущена глупейшим образом. В частности, из-за тех самых денег, причём в минимальном количестве. Та дама, которая была уже задействована в истории, собственно, которая звонила Ленке наутро, была одной из моих недавних интернетовских знакомых. Как всегда — знакомство было сопряжено с удивительным совпадением. Раньше эта дама торговала цветами, и я именно у неё покупал цветы, когда хоронили мою маму. Никакого романа у нас не было, не мой стиль. В некоторый момент она взяла взаймы какую-то совершенно мелочную сумму. Оно ей взаправду нужно было, у неё мать разболелась. Я ей раз пять говорил, чтобы не торопилась, пусть отдаст только когда будут. Нет, упёрлась — на три недели взяла, ровно через три и отдаст. А когда три недели прошло, а свободных денег не появилось — просто исчезла. В тот самый момент, когда я окольными путями выяснил, что на днях Ленка появится на работе (она и появлялась на три дня, потом совсем уволилась), а эта дама (кстати, тоже Лена) обещала её там поймать. И тем самым — не ловила и не поймала. Найти же иной путь я тогда не мог. Сам был слишком занят.
А занят я был тем, что как раз накануне познакомился в Интернете с некоей семнадцатилетней казачкой Милой из Ростова-на-Дону. Та была немного не в себе, напрочь поцапавшись с собственной матушкой и запутавшись фиг знает в чём ещё. Созвонились. Потрепались немного. Я и предложил, наполовину в шутку, чтобы сбегала из дому да и ехала ко мне на недельку, пока всё утрясётся. Денег, говорит, нету. Фигня, говорю, билеты сейчас копеечные, надумает если — через час переведу. И надо же так — через час звонит от подруги, говорит, что из дому сбежала, ждёт перевода… Хорошо, сходил, перевёл…
Часа в три ночи — телефонный звонок. Звонит из Ростова мама Милы, вычислила через телефонную станцию по тому звонку мой номер, подружку подвергла допросу третьей степени… Потрепались мы с ней. Как ни странно — успокоил. А в восемь утра — звонок в дверь. Оказалось — поднятая по тревоге московская тётушка Милы пришла разведать обстановку, а если что не так, перехватить её да к себе эвакуировать. Тоже потрепались, чайку погоняли, картинок посмотрели… Тётушка отбыла в полном восторге, оставив пару билетов на премьеру какого-то фильма в кинотеатре «Россия», где она работала. То есть — совершенно нереальный расклад.
Поехал на вокзал, встретил Милу. По пути домой похвастался, что уже знаком со всеми её родственниками, и все проблемы, из-за которых она ко мне сбежала, уже утрясены. Тут же, на ходу, устроили военный совет, решили, что запланированную неделю развлечений, оргий и разврату отменять негоже, доехали до дома и немедленно залезли в постель.
Собственно, вот этим я и был занят всю ту неделю, в течение которой была возможность поймать Ленку, пребывая в дурацкой убеждённости, что за меня это и так сделают. Миле надо было показать Москву, сводить в то кино, кормить, поить, развлекать и ублажать, принимать кучу гостей, включая ту тётушку с мужем… Сюрреалистичная была неделя. Два человека с трёхкратной разницей в возрасте, к тому же твёрдо знающие, что они не во вкусе друг друга, да и по жизненным ценностям не имеющие точек пересечения, изображали бурный роман.
«Хорошо быть раньше умным, как моя жена потом», — гласит старая английская поговорка. На русский язык это переводится приблизительно как «знал бы прикуп — жил бы в Сочи». В самом начале этой недели с Милой произошло событие, оставшееся незамеченным, которое определило очень многое из дальнейшего. Утром после Милиного приезда — у нас были первые гости. Я с момента переезда в эту квартиру старательно приучал всех друзей и знакомых, что ко мне заходят без упреждающего звонка и можно даже без звонка в дверь. Принципиально. Так что — когда мы проснулись, в гостях у нас были Наташа с подругами. И на этот раз, в отличие от двух предыдущих, та, которая Ника, не разливала вокруг демонстративного равнодушия и скуки, а смотрела явно заинтересованным взглядом. Я довольно долго пребывал в убеждении, что Нику сдвинуло с мёртвой точки Милино присутствие. Типа ревность, типа льстит мужскому самолюбию… Чорта с два. Можно опять упомянуть забавности взаимного перевода между русским и английским языками. Слово «интеллигент» переводится на английский как «egg-headed», то есть — «яйцеголовый». Если дословно перевести обратно на русский — получится «мудак». Вот-вот. Спустя, наверное, год я спросил Нику прямо. Её просто позабавил валяющийся посередь стола отработанный презерватив, и она с хитрым видом осматривала комнату, пытаясь опространствить местоположение остальных.
– Володь, а вот интересно — почему ты сейчас мне позвонил?
– Да просто плохо мне, совсем с ума схожу, поговорить…
– Ты послушай умную Сашу. У тебя сейчас депрессия, потом будет психоз, потом коматоз…
– Зараза.
– Извращенец.
– Селёдка, а ревнивая.
– Фи-и-и-и.
– Хочешь приехать?
– Сейчас нет. Сейчас я с Виталием поругалась, скоро помиримся, в конце зимы опять поругаемся. А я — кошка, весной я замяукаю и вот тогда и приеду. А ты шест для стриптиза поставил?
– На чём поругалась-то?
– Пьёт, скотина. А мне за ним блевоту вытирать.
– Сама выбирала… Могла тогда со мной остаться.
– Ну вот ещё. С тобой — закончилось, с тобой теперь только по-дружески изредка перепихнуться можно.
Такой вот телефонный разговор. К Александре у меня всегда были очень странные чувства. Иногда я её любил, иногда почти ненавидел. То она излучала тот же азарт и ту же энергию, что Ленка, то её сносило на стёб и пошлятину. Она могла самозабвенно любить и тут же предать. О чём, впрочем, предупреждала заранее. Примерно та самая настоящая московская девчонка по-аксёновски, которая может походя дать в подворотне, а может — влюбить на всю жизнь. Нежность у меня к ней — была всегда. И — удивительная лёгкость отношений. Никакая гадость, никакое предательство не вели к разборкам. И прочно забывались по первому слову. Доведённая до абсолюта непосредственность — уничтожала самую возможность
